Современный кенийский детектив

Она подняла голову, и наши взгляды на какой-то миг встретились, потом она отвернулась. Мать и дочь были, что называется, одно лицо, только с разницей в тридцать лет. Выслушав перевод очередной фразы, мать вновь напустилась на клерка, бронирующего туристические маршруты.

Шумный американец тем временем исчерпал запас анекдотов. Решив все вопросы, он многословно поблагодарил клерка, дал ему щедрые чаевые и ушел. Клерк спрятал улыбку и повернулся ко мне, не стараясь уже казаться дружелюбным.

— Что вам угодно?

Я предложил ему сигарету. Он угостился и, выслушав мою просьбу, лениво смерил меня взглядом с головы до пят. Служащие туристических фирм мгновенно скучнеют, когда приходится иметь дело не с богатыми белыми клиентами.

— Вы гид? — спросил он меня.

— Вроде того.

— Из какого агентства?

— "Всякая всячина".

Клерк покачал головой.

— Никогда про такое не слышал. Давно оно открылось?

— Мы не занимаемся туристическими маршрутами, — ответил я.

Он вскинул на меня глаза.

— Тогда зачем вам эта информация?

— Как явствует из самого названия нашей фирмы, — терпеливо растолковывал я, — мы беремся за разные дела. В данный момент один из наших клиентов записался на маршрут номер четыре по заповеднику Цаво.

Клерк замотал головой:

— Нам запрещено разглашать подобные сведения.

Я знал, что это неправда, и все же протянул ему бумажку в двадцать шиллингов.

— Этого должно хватить на изготовление ксерокопии. — Я вручил ему еще десятку. — Остальное вам за труды.

Он посмотрел на деньги, потом на лежащую перед ним папку, перевел взгляд на француженок, затем снова уставился на меня и решительно воскликнул:

— Нет!

Он старался вернуть мне деньги, но я отбивался что было сил.

— Подумайте хорошенько, — предложил я, отступая к газетному киоску.

Потолкавшись немного у сувенирной лавки, я вернулся в туристическое бюро. Француженки ушли, и теперь оба клерка были сама любезность. Один из них вручил мне два машинописных листка.

— Вы очень услужливы, — похвалил я его.

— Не всегда, — признался клерк.

Я поехал в отделение банка "Барклайз" на Вабера-стрит и поменял часть полученных от фон Шелленберга марок на шиллинги, а потом отправился на торговую улицу Биашара, где приобрел все необходимое снаряжение для предстоящего сафари[9]. Старый индиец, хозяин лавки, для начала заломил немыслимую цену, но в конце концов дал тридцатипроцентную скидку, поскольку я оказался оптовым покупателем. Для Шелленберга я выбрал несколько походных костюмов и три пары ботинок из выворотной кожи. Себе же присмотрел две куртки — темно-синюю и светло-коричневую, — шляпу от солнца и брезентовый рюкзак.

Потом поехал в свою контору на Монровия-стрит, всего в двух кварталах от Биашары. В доме был допотопный лифт, он трогался в путь не сразу и всю дорогу кряхтел, как недужный старец. Наконец он доплелся до четвертого этажа и, издав протяжный зевок, выпустил меня на лестничную площадку.

В конторе пахло окурками и пылью. Я открыл окно и уселся за ореховый письменный стол, приобретенный по случаю на распродаже. Помещение было тесным, и потому обстановку его дополняли лишь столик для секретарши, которой я пока еще не обзавелся, и массивный сейф, где хранились особо важные бумаги. Стены, выкрашенные в казенный серый цвет, были не первой свежести, но поскольку я задолжал домовладельцу арендную плату за несколько месяцев, то не осмеливался и заикаться о ремонте. Оба окна конторы выходили на зловонный проулок позади столичного муниципалитета, но на уровне четвертого этажа воздух был чище, чем внизу.

С педантичностью робота я занес в свой гроссбух полученные от фон Шелленберга суммы и произведенные мной расходы. Потом достал из ящика стола чистый лист бумаги и начертал печатными буквами объявление о том, что моя контора временно закрывается, за всеми справками обращаться в посредническую фирму "Сити Пропертиз", дравшую с меня семь шкур за подобные услуги. Я пришпилил записку кнопкой к входной двери. Когда-нибудь я все-таки найму секретаршу, пусть хотя бы вытирает пыль в мое отсутствие. Чем еще ее занять, я пока не придумал. Переписки у меня немного, я сам управляюсь с ней, стуча двумя пальцами на старинном "Ремингтоне", также добытом на распродаже. Его место — на секретарском столике, вместе с пустыми корытцами для входящих и исходящих бумаг и отключенным телефоном.

Я просмотрел письма, извлеченные мной из ящичка на главном почтамте, куда заезжал по дороге к фон Шелленбергу. В конвертах оказались квитанции, счета, предупреждение от электрической компании, что будет отключен свет, если я в недельный срок не расплачусь с ними за последние три месяца.

Прихватив счета, я вышел в коридор, заперев дверь на множество английских замков, которые пришлось врезать, после того как кто-то совершил взлом и унес подержанный арифмометр, доставшийся мне в наследство от предыдущего арендатора.