Современный польский, чешский и словацкий детектив

За столом у окна сидит мальчик и что-то рисует. Девочка, видимо, недавно научилась произносить «р». Цепляется за мамину юбку и кричит, безмерно счастливая:

— Цвирк-бырк, прилетел воробей в терновник.

Я использую паузу, когда ей вытирают рот, и спрашиваю:

— А пани Троянова еще зайдет к вам?

— Не знаю, — отвечает Валоушкова и гладит дочку по волосам, на ее лице выражение озабоченности. — Свой чемодан она оставила у нас, наверное, вернется за ним.

Чемоданчик я вижу. Это тот, в котором рылся Скала. Никаких других вещей Троянова не оставляла, нет здесь и того предмета, отпечаток которого сохранился на шкафу.

— Пани Троянова хотела пробыть у вас несколько дней, — говорю я.

— Она ничего об этом не сказала, — удивляется Валоушкова. — Если и вправду собиралась у нас остаться, так мы бы уж потеснились. Думаю, она вернулась домой.

— И я тоже так думаю, — присоединяется к ней Валоушек и качает головой. — Да, увидеть вдруг своего мужа мертвым — немалое переживание, — говорит он серьезным, но довольно равнодушным тоном. — Вероятно, вам что-то во всем этом не нравится. Здесь, у нас… — он подыскивает слова, — она была уже спокойнее. Думаю, смерть мужа не такая уж потеря для нее… Правда, он содержал ее. А так они были чужими людьми. Он болел, детей не было… К тому же, кажется, у нее есть любовник.

Мальчик перестает рисовать и внимательно прислушивается к тому, что говорит отец. Увидев предостерегающий жест жены, отец строго напускается на сына:

— Марш в комнату!

Мальчик послушно встает со стула, собирает свои краски и вместе с сестренкой уходит в соседнюю комнату.

Я спрашиваю:

— А что, пани Троянова пришла сюда с доктором Боучеком?

— Нет, она пришла одна, — отвечает Валоушек.

Значит, добряк доктор или не догнал ее, или она отказалась от его услуг.

— Да нет, никакого особого дела у меня к пани Трояновой нет, — говорю я как можно более естественным тоном. — Просто я надеялся застать ее у вас и отдать ключи от квартиры.

— Она у нас недолго пробыла, — объясняет Валоушкова. — Часа два, не больше. Пришла, немножко передохнула. Даже есть не стала, только выпила чашку чаю… Правда, позвонила в похоронное бюро, — добавляет Валоушкова сухо.

— А у вас есть телефон? — спрашиваю я.

— Там, в комнате, — показывает муж. — Если хотите…

— Нет, спасибо.

У Троянов телефона нет. Для нас было бы удобнее, если бы он был. Я говорю Валоушеку:

— Похоронное бюро и шага не сделает до тех пор, пока не получит от нас разрешение на похороны.

— Вот она и говорила с ними довольно долго.

— И наверное, без успеха.

— Да, потом она жаловалась на ненужные формальности. Мария Валоушкова пытается оправдать сестру.

— Она, бедняжка, не знает, куда ей обратиться. У нее нет свидетельства о смерти… столько забот…

— Завтра утром, — говорю я, — она получит уведомление на свой адрес. Если сегодня она к вам вернется, скажите ей об этом, пожалуйста. В какое похоронное бюро она звонила?

— Вроде в Голешовицкое. Мы не были при этом, а дверь в комнату закрыли, дети все время кричат, ничего не слышно.

Я прощаюсь с семейством Эмиля Валоушека и отправляюсь к себе на работу. Там меня ожидает сообщение Лоубала о пани Трояновой.

В некотором смысле сообщение интересное, к сожалению, не в том, какой нас волнует.

Уйдя от своей сестры, Троянова некоторое время прогуливалась по главным улицам, часто останавливалась перед витринами с модными товарами. Никто бы не сказал, что всего несколько часов назад она овдовела. Затем пани Троянова вошла в ресторанчик, расположенный в саду на Пршикопе, и заказала яйцо под майонезом и два рогалика. Не так уж много, ведь она с утра ничего не ела. Она сидела за столиком, ожидая, когда официант принесет ей пиво. В этот момент мимо нее проходил один из посетителей с бокалом красного вина. Каким-то образом бокал выскользнул у него из рук и упал прямо на колени пани Трояновой.

— Неполных двести граммов, — говорит Лоубал.

— Вполне достаточно, — отвечаю я.

— Разумеется. Платье испорчено. Вид у пани Трояновой до того огорченный, что ее просто жалко. Официант посыпает ей платье солью, а неловкий посетитель очень усердно и сокрушенно извиняется, представившись как пан Скленарж. Работник Центрального совета профсоюзов. Он рвется возместить причиненный ущерб. Пани Троянова продолжает сетовать на то, что не может показаться на улице в платье, залитом вином. Пан Скленарж подзывает официанта и просит привести такси. Официант кидается выполнять его просьбу, но его останавливает наш сотрудник, внимательно наблюдавший за всем происходящим.

Потом все пошло как по-писаному. В такси в качестве шофера приехал другой наш сотрудник. Он посадил Скленаржа и пани Троянову и повез по их просьбе в Голешовцы. А по дороге прислушивался к тому, о чем они говорили.

За пани Трояновой наблюдали очень внимательно, и я не возражал против этого.