Современный польский, чешский и словацкий детектив

— Когда пани Троянова соберет свои вещи, в самую последнюю минуту перед ее уходом проверьте их.

— А что там у нее может быть? — спрашивает Скала тоже шепотом.

— Кто знает, скажем, несколько тысяч крон.

Карличек стоит недалеко от меня и слышит мои слова, Когда уходит Скала, он шепчет мне с горящими глазами:

— Деньги она может спрятать на себе. Давайте пригласим женщину, чтобы она обыскала ее.

— Нет, пока не нужно.

Карличек слегка отступает. В нем вновь вспыхнуло пламя непогасшей страсти — разрешить эту загадку с серией «C-L». Мое короткое «нет» подействовало на него как ушат холодной воды.

Я молча расхаживаю по комнате. Возвращается Скала и с ним еще один сотрудник, допрашивавший Троянову.

— Никто до него не дотрагивался? — спрашиваю я, показывая на чайный прибор.

— Пока нет, — говорит Скала.

Наконец раздается звонок в дверь. Я выхожу из кабинета Трояна. Пришел старый знакомый, наш врач.

— Так вот… — говорит он, — тетан обнаружен в инсулине и на игле шприца. Он и послужил причиной паралича и смерти. Отличная, высокоактивная культура! Но как она могла попасть в ампулу с инсулином?

Диагноз ясен. Неясно только, действительно ли здесь произошло убийство. Правда, есть два важных обстоятельства. Отпечатки чужих пальцев на шприце и счет Трояна в сберкассе. Как две резонирующие струны. Коснешься одной, зазвучит и другая.

Я вхожу в комнату, где сидела в кресле блондинка. Теперь она стоит у стола и закрывает небольшой дорожный чемодан. Со страдальческим видом она смотрит на дверь.

Если она имеет какое-то отношение к операции «C-L», то мое имя ей известно. Преступники уже доказали нам, что умеют добывать нужную им информацию. Надеюсь только, что она не знает меня в лицо. И я, естественно, не представляюсь. Ведь мы не в гостях, и танец, на который я ее приглашаю, отнюдь не вальс.

Я обращаюсь к ней любезным и серьезным тоном.

— Диагноз подтверждает смерть от тетана, пани Троянова.

Она опускает голову, и ее взгляд медленно скользит по полу, словно она не в силах его поднять.

— Доктор Боучек сказал об этом сразу, — печально говорит она.

Она уже не молода, но — как говорится — еще в расцвете сил. Красивая фигура, роста, скорее, высокого, и явно знает толк в косметике. Подозреваю, что все эти женские ухищрения предназначались отнюдь не для больного мужа. Я не хочу быть пристрастным, но эта женщина почему-то мне несимпатична.

— Вы где-нибудь работаете, пани Троянова? — спрашиваю я.

— Нет. Придется что-нибудь подыскать, — говорит она с усилием, словно преодолевая душевную боль. — Нам трудно жилось. Заработка мужа хватало только на самое необходимое. Но он не разрешал мне…

Ее рассказ мог бы звучать более естественно. Она явно разыгрывает передо мной спектакль.

— И сейчас вы остались совершенно без средств?

— Какое-то время я продержусь. Недавно мой муж получил небольшую сумму денег.

— Их могут рассматривать как наследство, — говорю я, — а для введения в права наследования обычно требуется некоторое время.

— Это было бы ужасно. — Она тяжело вздыхает. — У меня мало наличных денег. А эти несколько тысяч лежат на его счете.

Вопрос, кто кого переиграет, она меня или я ее.

— А разве у вас нет права пользоваться счетом мужа?

— Нет, это был его личный счет.

— Значит, пока что деньги с этого счета вам не выдадут.

— Вы так думаете?

— Конечно, ведь эти деньги являются наследством!

Она, словно слабея, опускается на стул.

— Пани Троянова, — говорю я почти дружески, — возможно, мы сумеем кое-что для вас сделать. Ведь это гонорар, не так ли?

Она качает головой.

— Думаю, что нет. Он продал кому-то свою пишущую машинку. И ничего мне об этом не сказал. У него было две машинки, а теперь осталась одна. Исчезли и его золотые часы. Память от отца. Он действовал всегда самостоятельно, не советуясь со мной. Но, правда, и не скрывал. Я видела извещение из банка на его столе. Потом он куда-то его спрятал. Мы не говорили об этом. Между нами… — она слегка потерла лоб, — правда, теперь это не имеет значения… Просто у нас и сейчас были неплохие отношения, но когда-то были лучше…

— Я не прошу вас вводить меня в подробности своей личной жизни, пани Троянова, — говорю я строго. — Просто мне хотелось дать вам совет. Узнайте, кто из нотариусов занимается делами наследства, поговорите с ним, и он вам наверняка что-то подскажет.

Я напрасно пытаюсь прочесть на ее лице, какое впечатление произвела на нее моя наивная приманка.

Она молчит, и я продолжаю:

— Вы можете уйти, а нам здесь нужно еще кое-что осмотреть. На это есть серьезные причины. Если вы возражаете против осмотра, я представлю вам соответствующее разрешение. Только его нужно получить. А до этого нам придется временно опечатать квартиру.

Троянова медленно встает, равнодушно глядя на меня.

— Делайте что хотите.

И подходит к своим вещам. Я выхожу в прихожую. Добродушный доктор Боучек тоже собирается уходить.

— Я провожу пани Троянову, — предлагает он свои услуги, — и помогу объяснить ее сестре, что случилось. Если она появится там с этой печальной новостью одна…

Адрес сестры пани Трояновой нам, разумеется, известен.