Современный польский детектив

Если даже это и так, то и в этом случае ваш тезис несостоятелен. Ярецкие жили вдвоем. Во время следствия об убийстве Ярецкого было тщательно изучено прошлое и настоящее его жены. «Приятелей» у Барбары Ярецкой не было обнаружено. Впрочем, зачем бы любовнику действовать против интересов своей дамы сердца? Ученики и другие работники в доме своего хозяина не бывали. С клиентами, в том числе ксендзами, Ярецкий поддерживал только деловые связи. Товарищеские отношения у Ярецкого в основном были лишь с друзьями юности и военных лет. Барбара Ярецкая личного круга знакомых, насколько нам известно, не имела. Это, в сущности, понятно: Ярецкая не варшавянка. Она с Балтийского побережья. Должен вам сообщить, что прокурор прекратил следствие по делу Ярецкого. Тем не менее я хочу на свой страх и риск заняться этим письмом.

— Вся эта история, казавшаяся вначале простой, становится все более запутанной и загадочной. Совершенно не могу попять, с какой целью посылалось это письмо. Разве что принять вашу версию о задуманном шантаже. Тогда кто этот таинственный «друг»? В общем, с какой стороны ни рассматривай эту загадку, в итоге оказываешься в исходной точке.

— Ибо не здесь зарыта собака, — заметил майор. — Письмо — лишь деталь второстепенного значения.

— Так ли? Я бы этого не сказал.

— Главная тайна кроется в ином. В непонятном решении Ярецкого и его прямо-таки уму непостижимом самоубийстве. В первую очередь, конечно, в самом завещании. Если мы поймем, почему этот человек написал: все остальное свое имущество… завещаю Станиславу Ковальскому, проживающему в Воломине, улица Малиновая, 9. Поступаю так, чтобы отблагодарить Станислава Ковальского за то, что он во время Варшавского восстания спас мне жизнь, то узнаем все. Тогда все станет ясно. В том числе и письмо «друга». А пока мы этого не знаем, будем блуждать в потемках. Этот человек, я говорю о Ярецком, не был сумасшедшим. Так могут рассуждать адвокаты, дискутирующие о правомочности завещания. Но все, кто до дня смерти имел дело с Ярецким, утверждают, что он был, безусловно, в здравом уме.

— Я только раз разговаривал с Ярецким, и у меня создалось такое же впечатление, — согласился Рушинский.

— Почему же, спрашивается, абсолютно нормальный человек сделал такую диковинную запись? Потому что преследовал какую-то цель. Не верю и никогда не поверю в склероз или невменяемость Ярецкого.

—  Однако же завещание было написано Ярецким и в моем присутствии подписано им.

— В этом что-то кроется, какой-то секрет. Здесь главная загадка.

— Но какая же? — Адвокат также не находил ответа на вопрос майора.

— А не выпить ли нам по рюмочке коньяку, — предложил майор. — Может, хоть после этого что-то прояснится в наших головах.

Увы, и коньяк не помог.

Сто тридцать километров в час

Спустя два дня майор Лешек Калинович, улучив свободную минутку, решил заняться таинственным письмом, полученным Станиславом Ковальским. Он решил, что прежде всего следует поговорить с Барбарой Ярецкой. Может быть, она знает автора письма или хотя бы подскажет, кого можно подозревать в этом.

— Мне хотелось бы встретиться с вами, пани Барбара, — сказал майор, услышав в трубке низкий мелодичный голос.

— Еще один допрос? — Ярецкая без энтузиазма приняла предложение майора.

— Правильнее было бы сказать — разговор. Мне нужно кое-что узнать, но ради этого я не вижу необходимости вызывать вас к нам. До которого часа вы будете на Хелминской?

— Мы закрываем в шестнадцать.

— Прекрасно. Постараюсь приехать к этому часу.

— Пожалуйста, жду вас. — Тон, каким были сказаны эти слова, совершенно не соответствовал их прямому смыслу.

Случилось, однако, так, что на майора свалились всякие непредусмотренные дела, и он смог вырваться только в половине четвертого. Как нарочно, под рукой не оказалось ни одной служебной машины, а о такси в этот час нечего было и мечтать. Калиновичу с трудом удалось втиснуться в переполненный автобус. На Хелминской он оказался в начале пятого. Майор подходил к дому номер семнадцать, когда от него отъехал «рено» Барбары Ярецкой. Калинович выскочил на мостовую, взмахом руки пытаясь остановить автомобиль. Дама за рулем узнала его, затормозила и приоткрыла дверцу.

— Опаздываете, майор, — заметила Ярецкая, когда Калинович сел рядом с ней.

— Извините. Не моя вина, дела не позволили уйти раньше, а потом и транспорт подвел. У сотрудников милиции нет таких шикарных машин, как у некоторых представителей нашего ремесленного производства. Нам, говорят, достаточно и месячного проездного билета.

— Быть сотрудником милиции никого не обязывают, — ответствовала прекрасная дама, — а вот представителей ремесленного производства, как постоянно пишет наша пресса, у нас не хватает.

— Сотрудников милиции — тоже.

— Едем в ваше управление?

Боже сохрани! Я там насиделся с раннего утра. Вы уже обедали?

— Я всегда ем в мастерской. Вместе со всеми. И ресторанов не люблю. Так приучил меня Влодек. Надеюсь, вы уже нашли убийц?

— Вынужден огорчить вас — мы не напали даже на их след.

— Вы затем и приехали, чтобы сообщить эту «приятную» новость?