Современный румынский детектив

— Господин инженер, — сказал он, — в подобных ситуациях любые слова неуместны. Как бы то ни было, прошу вас принять соболезнования от меня и моих сотрудников.

Последовала новая пауза. Затем Аркадие Манафу отчетливо произнес:

— Я хотел бы сначала, господин майор, уточнить некоторые детали. Я действительно потрясен! Тем не менее я не желал бы показаться неискренним… В конце концов, роковое стечение обстоятельств может случиться с кем угодно! Знаете, почему я сейчас нахожусь в Яссах, господин майор?

— Нет, разумеется.

— Сегодня у нас обоих, у меня и моей жены, первая явка в суд по поводу бракоразводного процесса. Однако в последнюю минуту Рафаэла отказалась поехать.

— Да, понимаю, — пробормотал Корбан.

— Во-вторых, — продолжал Аркадие Манафу, — мне хотелось бы довести до вашего сведения, без намерения повлиять на ваше мнение относительно преступления, что и я отчасти виноват. Я не знаю обстоятельств происшедшего, но все же мне известна одна подробность, возможно очень важная для вас. — Словно обессилев, Аркадие Манафу умолк.

— Я вас слушаю, — подбодрил его майор.

— Ну ладно, господин майор, признаюсь, я ревнив. Даже более того… Жена мне изменяла. По ее смерти мне остается большое наследство. Значительную часть имущества мне присудили бы и после развода, при условии, что я предъявлю веские доказательства ее вины. Прошлой ночью я должен был их получить, человека, нанятого для этой цели, зовут… Анатоль Бербери.

— Вы уже знаете?

— Простое совпадение, господин инженер, — вздохнул Корбан.

— Все это я вам рассказал, потому что чувствую себя виноватым. Я сам себе противен. Я испытываю отвращение и к себе, и к жизни! И все же не могу поверить… Как это могло случиться? Как стало возможным столь чудовищное преступление?! Как это произошло?

— Действительно, подлое убийство, — согласился майор, не сообщая, однако, подробностей.

— Как случилось, что была убита такая женщина, как Рафаэла?! Она, которая… Ни одна причина не кажется мне настолько серьезной, чтобы вызвать подобную жестокость!

— Шутите, господин инженер. В большинстве случаев убивают по самым заурядным причинам… Кстати, нет ли у вас какой-либо версии?

Аркадие Манафу довольно долго молчал.

— Марки, — наконец пробормотал он. — Наши марки! Ничего другого мне в голову не приходит…

Майор усмехнулся. Он понял, почему имя Аркадие Манафу показалось ему знакомым.

— Ах, да! Точно, марки… Возможно и это. Однако в преступлении не всегда присутствует материальный стимул. Хотя я не верю в случайные или немотивированные преступления, я мог бы прочитать вам лекцию о роковых стечениях обстоятельств, когда все объективные и субъективные факторы способствуют тому, чтобы убийца нажал на курок.

— Прошу вас, не говорите мне об одержимых или о… предопределении! Это жестоко, господин майор. Ведь существует же совесть, наконец!

— То-то и оно. Только, господин инженер, говоря о предопределении, надо отметить, что не существует людей, самой природой предназначенных стать преступниками. Любой из нас потенциально может им стать. Я, он, даже вы…

— Я — нет, ни в коем случае, уверяю вас!

— А знаете ли вы, что если бы в этот момент не находились в Яссах, то были бы подозреваемым номер один?

— Хм, меня это не удивляет. Полицейскому может взбрести в голову что угодно! Все же мне хотелось бы надеяться, что вы не обладаете больным воображением.

Теперь голос Манафу раздавался так ясно, как будто он говорил из соседней комнаты.

— Преступление — это не болезнь, господин инженер. В противном случае убийц приходилось бы госпитализировать. Возможно, мы сами источаем заразу. Это хорошо понял один из первых криминологов, Достоевский. Все мы являемся носителями раковых клеток, однако большинство не заболевает, и только для отдельных людей судьба оказывается злосчастной. Главное — не поддаться обстоятельствам, которые могут подтолкнуть к поступкам с роковыми последствиями и из потенциального убийцы сделать реальным. Здесь нужен жизненный опыт, здравый смысл, унаследованный или приобретенный иммунитет. Однако его величество…

— Случай?

— Да, его величество случай поистине всемогущ.

— Вы правы. Можно убить и так, в состоянии аффекта: в гневе, от гордости, из ревности. За пощечину. За грубое слово. Но Рафаэла не имела ни малейшего отношения к такого рода обстоятельствам.

— Господин инженер, наша дискуссия на эту тему может продолжаться до бесконечности, но истина не является средним арифметическим разных мнений. Вы предположили, что марки — единственная побудительная причина преступления. Со временем, возможно, всплывет на поверхность и такая деталь из жизни вашей жены, которая послужила поводом для убийства — с психологической точки зрения.

— Я сомневаюсь, что нечто подобное могло существовать в ее жизни. Рафаэла честно предупредила о своей неверности прежде, чем изменить мне. Не думаю, что в жизни человека, отвергавшего любые компромиссы, могли существовать подобные неожиданности. Вам, видимо, неизвестно, что она моя двоюродная сестра и что я знал ее с детства.

— О, тогда потеря еще горше! Заверяю вас…