Современный румынский детектив

С легким сердцем иду на это тяжелое свидание, аранжируй его букетом гвоздик. Несколько минут такси плутает среди корпусов квартала Балта — Алба, пронумерованных хитрее, чем тайные агенты, и наконец находим корпус Х-12. Адриана меня в длинном вечернем платье с крупными цветами по белому фону. Парадное платье плюс мои торжественные гвоздики придают встрече подчеркнуто официальный характер. Я протягиваю букет, пытаясь скрыть смущение под видом несколько развязной иронии, хотя это совсем не мое амплуа. Она благодарит с обворожительной улыбкой и немедленно находит цветам место в черной тонкой вазе на книжной полке. Кофе уже готов, готов и сюрприз — на низком столике меж двух кресел поблескивает бутылка кальвадоса. Я отнюдь не обескуражен совпадением, напротив, оно развеивает в прах неловкость первой минуты.

— У тебя хорошая память, — замечаю с улыбкой, непринужденно располагаясь в кресле.

Адриана подхватывает мне в тон:

— Скажи лучше: как кстати в доме оказался кальвадос…

Официальности как не бывало. То, что надо. Я наливаю бокалы, мы чокаемся, затем, уже за сигаретой, приступаю прямо к делу:

— Послушай, Адриана, мне надо с тобой серьезно поговорить. Я в сложном положении. У нас с тобой, конечно, все в прошлом, это так, но ты же понимаешь, что я не могу расследовать убийство твоего жениха так, как если бы речь шла о ком-то совершенно постороннем.

— Очень хорошо понимаю, Аугустин, и я обратилась к тебе тоже не как к чужому.

— Вот именно. Я взял на себя такую тяжесть, как никогда, и собираюсь с ней справиться. Тем более что начальство меня благословило вести дело на свой страх и риск.

— Это как?

— А так, чтобы никто не совал нос в твою жизнь. Иначе у меня ощущение, что кто-то копается и в моей личной жизни тоже. Я работаю абсолютно один. В крайнем случае могу прибегнуть к помощи своих сотрудников в каких-то технических вопросах — так, по мелочам, и это тебя не коснется. Мне не надо ни перед кем отчитываться по ходу дела. Единственное, что от меня требуется, — это арестовать убийцу и представить доказательства обвинения. Я постараюсь сделать так, чтобы твое имя не упоминалось. Если это будет возможно, конечно.

Она смотрит на меня сияющими глазами.

— Благодарю, Аугустин. Но я не хочу размякать.

— Сейчас речь не о благодарности. Ты видишь, мне нелегко. Не столько потому, что я работаю один, это мне даже по душе: дает определенную свободу действий, сколько… в общем, дело в тебе, я не могу от этого в достаточной мере отвлечься, мне взгляд застят эмоции, а нужна полная ясность.

Она хочет что-то возразить, но я останавливаю:

— История запутанная, Адриана. Со всех точек зрения. И мои сложности усугубляются тем, что ты не хочешь мне помочь.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду…

— Я имею в виду, что ты, как бы это выразиться, скрываешь от меня правду по некоторым моментам, которые могут быть существенными.

Она заливается краской. За все время нашего знакомства это, кажется, второй или третий раз.

— Я от тебя ничего не скрыла… во всяком случае, ничего существенного…

— Это мы только после узнаем, что существенно, Адриана, а что нет. Пока что я должен знать все. Понимаешь? Абсолютно все.

Она крепко зажмуривается. Помолчав, произносит твердо:

— Спрашивай, я тебе отвечу, обещаю. И я верю ей, на этот раз верю.

— Что произошло между тобой и Мирчей Рошу?

— Ты что, и правда думаешь, что Мирча…

— Уволь меня от своих вопросов, Адриана. Так мы далеко не уйдем. Отвечай ты.

— Ничего не было, клянусь тебе, Аугустин. Мальчик влюбился в меня, только и всего. В Бухаресте мы едва были знакомы, виделись, может быть, раза два — три. А на Вама — Веке мы поселились вместе, и Мирча влюбился совершенно по — детски, по — дурацки. Я бы и не заметила, если бы не Виорика Ибрахим, она сочла нужным привлечь к этому всеобщее внимание в приступе ревности. Она Мирчу сразу решила присвоить. Ну, Дан и вспыхнул. Это была именно вспышка, несоразмерная с по — водом. Очень скоро все вошло в норму, и Дан перед Мирчей извинился.

— А почему же тогда вы уехали с Вама — Веке?

— Да я и сама толком не знаю. У Дана были свои чудачества. Он настоял. А у меня не было никакой охоты бросать компанию, поэтому я попыталась хотя бы узнать причины такого неожиданного решения.

Узнала?

Да нет. Сначала он все отмалчивался, потом сослался на инцидент с Мирчей. У меня было ощущение, что он неискренен, но докапываться я не стала.

— А твое какое мнение?

Она выдерживает длинную паузу, потом вскидьюает на меня глаза.

— Мое мнение: он чувствовал, что за ним следят. Вот мы и добрались. Я молчу, пусть продолжает.

— Еще до отъезда на море я почувствовала, что с ним что-то творится. В чем это выражалось, я на словах даже не смогла бы объяснить, женщины такие вещи просто чувствуют. А на море стало еще хуже.

— Особенно когда вы провели вечер в кафе на террасе, в Мангалии.

Она смотрит на меня удивленно.

— Откуда ты знаешь?

— Ну — ну, дальше.