Современный румынский детектив

Он встал и скрылся в ванной, откуда вскоре послышался плеск душа. Ирина редкими глоточками пила коньяк и курила, курила без перерыва. Виктор поднялся, собрался было уходить, но раздумал и снова подошел к окну. Старик все сидел на том же месте, только детей стало меньше, потому что солнце уже близилось к закату. Как быстро прошло время! — подумал Виктор. Что произошло, что еще произойдет, зачем все это, почему я не могу взять все в свои руки, почему не могу сделать так, как я хочу, почему? Я думаю, продолжал он рефлектировать, пока Ирина сидела в кресле и курила, а Серджиу, приняв душ, поспешно одевался, я думаю, что это самое лучшее испытание на сопротивляемость. Как было бы хорошо, если б было возможно провести это как тест. Берут, например, уравновешенного человека с правильным образом жизни, да, предположим, что он у него очень правильный, если даже в отношении некоторых планов у него нет еще пол-ной ясности, то не эти планы важны теперь; итак, берешь человека с его повседневными радостями и заботами, с удовольствиями и неудовольствиями, которые порождает определенный ритм, тот ритм, к которому он привык, с которым сроднился, который уже запрограммировал, как это говорится на языке специалистов; берешь, значит, этого человека, или, лучше сказать, выдергиваешь из привычной среды и бросаешь в водоворот, в горную реку, вышедшую из берегов от весенних дождей, и говоришь ему: держись, товарищ, плыви, если умеешь, делай что можешь, выпутывайся, ведь именно это мы и хотим видеть — как ты выпутаешься… Но у меня намокла одежда, — кричит человек, — мне холодно, я хочу есть, хочу спать и вовсе не желаю бороться со слепыми силами, я вовсе не хочу выяснять, выпутаюсь я или нет, мое место не здесь, хватит с меня… Примерно так должен выглядеть и я, думал Виктор. То, что меня никто не выдергивал из моего уклада, что я сам совершил этот прыжок, нисколько не меняет сущности проблемы. Где же конец? Где же берег? Виднеется ли что-нибудь на берегу? Ждет ли меня кто-нибудь? Предложит ли этот «кто-нибудь» чашку горячего кофе и теплую постель? Или, наоборот, даст мне коленом под зад?

— Какую рубашку мне надеть?

Ирина нехотя поднялась и пошла в спальню. Открыв гардероб, она достала легкую летнюю рубашку и подала ее Серджиу. Тот поблагодарил Ирину улыбкой, взял ее за руку, притянул к себе и поцеловал в шею. Потом обнял ее и прошептал прямо в ухо:

— Было бы неплохо, если бы к восьми часам ты тоже зашла к Мокану.

Ирина вырвалась из объятий и толчком закрыла дверь. Серджиу нахмурился.

— Зачем ты это сделала? — шепотом спросил он ее. — Так можно обидеть человека.

Он подошел к двери и широко распахнул ее.

— Виктор, извини. Еще две минутки, и я буду готов.

— Я ухожу…

— Погоди, выйдем вместе.

— Нет, нет, — поспешно отозвался Виктор. — Мне нужно еще позвонить. Привет. Целую руку, Ирина.

Тут же они услышали, как хлопнула дверь.

— Видела?! — воскликнул Серджиу. — Обиделся!

Ирина ничего не ответила и ушла в спальню.

— Придешь, да?

— Куда?

Ирина вытянулась на кровати и с таким удивлением смотрела на мужа, что можно было подумать, будто она видит его в первый раз.

— К Мокану, матушка. Я ведь тебе сказал.

— Ты же прекрасно знаешь, что не приду.

— Почему?

— Серджиу, ты два раза в неделю задаешь мне этот вопрос и получаешь один и тот же ответ. Не надоело?

— Нет, честное слово, нет. Это меня забавляет.

— А меня нет.

— Тебя! Укажи мне хоть на что-нибудь, что могло бы тебя позабавить.

— Ты думаешь, я неврастеничка?

— Не думаю. Но я знаю, что ты всегда хочешь больше того, чем ты имеешь, и наверняка гораздо больше того, что тебе надлежит получить в этом мире. Конечно, одному достается больше, другому меньше. Но ты не желаешь знать об этом. Ты просто хочешь, сама не ведая, чего и сколько! Хочешь вообще!

— Серджиу, когда-нибудь я хоть что-то у тебя просила?

— Я говорю не о вещах, дорогая. Ты меня неправильно поняла.

— Я тебя прекрасно поняла. Вот и теперь — разве я просила тебя, чтобы ты не ходил к Мокану, хотя ты и знаешь, что я этих людей не выношу.

— Ну, моя девочка, если бы ты умела играть в карты, ты бы так не говорила.

— Я говорю тебе не об игре, а о людях.

— А что они тебе сделали? Я тебя не понимаю. Они очень милые и приветливые. Тебе они очень симпатизируют. Например, младшая, Мариора, что там говорить…

— Действительно, что там говорить. Нет, сегодня вечером я не пойду к Мокану. Я знаю, что могу тебе доставить удовольствие, могу принести тебе счастье, но я не пойду. Ищи себе другой талисман.

— Ирина, тебе всегда нравилось путать вещи… Талисман. Как будто речь об этом. Ты же прекрасно знаешь, самое большое удовольствие для меня — это быть вместе с тобой. Часов в десять-одиннадцатъ, возможно, нас угостят жарким. Я позвоню Виктору, может быть, он тоже пойдет…

Серджиу остановился. Он уже готов был выйти и держался за дверную ручку, но вернулся назад, нахмурился и сел на стул.

— Послушай… Хорошо, что я сообразил. Больше я вообще ему звонить не буду. Как ты думаешь? Правильно?

Ирина вздрогнула.

— Не понимаю.