Современный русский историко-фантастический роман

Итак, мы видим, что при всем различии подходов авторов вышеупомянутых русских романов «альтернативной истории» к проблеме «точки искривления времени», все рассмотренные произведения объединяет одно: тоска по ушедшей Империи. В меньшей мере она проявляется у писателей старшего поколения Булычева и Звягинцева. И в большей пронизывает книги авторов «новой волны» — сорокалетних В. Рыбакова и А. Лазарчука, тридцатилетнего Р. Злотникова.

Несколько по-иному подходят к данному вопросу представители младшей генерации российских фантастов. В их произведениях «точка искривления времени» служит отправным моментом либо для головоломных приключений героев, либо для обоснования каких-либо философских концепций, необходимых снова-таки для сюжетообразования.

Так, С. Лукьяненко в основу дилогии «Холодные берега» — «Близится утро» кладет постулат о том, что две тысячи лет назад Иисус Христос погиб в нежном возрасте во время избиения младенцев, инспирированного царем Иродом. Вместо него явился Искупитель — Пасынок Божий, история жизни которого лишь отчасти напоминает ту, которая изложена в канонических Евангелиях. Мир «Евангелия от Сергея» — это не наш мир с ядерными бомбами и космическими ракетами. В этом мире главной ценностью является не золото, а железо, а самолеты-планеры передвигаются с помощью примитивных термохимических реакций. В результате у писателя получилась какая-то причудливая смесь позднего средневековья с ранним капитализмом. При этом писатель допускает существование некоторых элементов бытовой магии.

Приближение конца века и конца тысячелетия отчетливо сказывается на русской литературе и в особенности на литературе фантастической. Писатели, с одной стороны, не могут пройти мимо такого явления, как смена эпох. Они как бы подводят некую черту под своим творчеством, желая разграничить все, написанное в XX веке и то, что будет создано в веке XXI. С другой стороны, как это почти всегда бывает в ситуациях, подобных этой, в литературе усиливаются эсхатологические тенденции. В 1999–2000 гг. появилось сразу несколько книг, в которых повествуется о конце света: «Рубеж» Валентинова, Дяченко и Олди, «Армагед-дом» Дяченко, «Штурмфогель» Лазарчука. Произведения очень разные по духу, повествовательной манере и идейному содержанию. И вместе с тем есть в них что-то общее. Некая тревожная нота, ожидание чего-то неизвестного и неизбежного. Подобное встречаем и в дилогии Лукьяненко, повествующей о втором пришествии.

Автор весьма прилично освоил библейские тексты. Даже в соответствии с пророчеством Исаии сделал мессию не зрелым мужем, а подростком. Маркус и есть дитя, а не сгусток материализованной духовной энергии. В нем чего-то не хватает для того, чтобы поверить в божественную сущность принца. Это всего лишь куколка, яйцо, из которого должен вылупиться либо Искуситель, либо Искупитель. Но искушенный читатель уже с середины книги чувствует, что исход этой истории не будет столь однозначным. Грядет новый Царь мира сего, но власть его не от неба, а от земли. И если внимательно присмотреться, то видно, кто подлинный двигатель и центр этой небольшой компании. Ведь отнюдь не Маркус собирает апостолов первого призыва, а Ильмар. И не вор оказывается предателем, уйдя от принца и его спутников. Это они покидают его, уже осознавшего свою миссию. Символичен конец романа, в котором Ильмар выходит к Геннисаретскому озеру:

«Две маленькие рыбацкие лодки стояли на берегу, а рыболовы, вышедшие из них, вымывали сети. Я посмотрел в небо — и небо затаило дыхание. Я пошел к берегу.»

[123, 380]

Сравним:

«Увидел Он две лодки, стоящие на озере; а рыболовы, вышедшие из них, вымывали сети.»

(Лук. 5, 2)

Итак, с концом романа история отнюдь не заканчивается. Второе пришествие лишь начинается.