Современный самозванец [= Самозванец]

Помощник смотрителя, зная из предъявленного Елизаветой Петровной разрешения следователя, что свидание происходит между женихом и невестой, галантно уселся за стол в другом конце комнаты и углубился в книгу, делая вид, что совершенно не интересуется их беседой.

Да и интересоваться было нечем.

Как это ни странно, но в то время, когда общественное мнение было всецело за виновность Дмитрия Павловича Сиротинина в растрате конторских сумм, в доме предварительного заключения, начиная с самого смотрителя и кончая последним сторожем – все были убеждены, что он невиновен.

Таким образом, ничего обличающего обвиняемого, как это было в других делах, из беседы заключенного с посетителями начальство ожидать не могло.

– Лиза, ты… – протянул молодой девушке обе руки Сиротинин.

– Я, милый, я, дорогой…

– Я не знаю, как благодарить тебя…

Он нагнулся и приник к ее рукам, покрывая их горячими поцелуями.

Она почувствовала, что на ее руки капнуло несколько горячих слезинок.

– Ты плачешь… – вздрогнула она. – О чем?.. Видишь, я не плачу, а надеюсь и жду… Я – женщина…

– Ничего, ничего, Лиза, – тряхнул он головой, – это не беда, это слезы радости… В общем, я спокоен.

– И должен быть спокоен, так как, во-первых, ты прав, а, во-вторых, все скоро выяснится…

– Что выяснится?

– Твоя невиновность.

– Это невозможно… Я сам знаю, что не виноват, но если бы был своим собственным судьею, то обвинил бы себя… Более обвинить некого…

– Как знать…

– Лиза, – вдруг сделавшись необычайно серьезным, сказал Дмитрий Павлович, – если у тебя такая мысль, на которую намекнул мне следователь, то оставь эту мысль… Это невозможно даже допустить…

– Значит, следователь намекнул тебе на возможность виновности молодого Алфимова?

– Да… – скорее движением губ, нежели языком, сказал Сиротинин. – Но почему ты знаешь?

– Очень просто, потому что это и моя мысль. Что я говорю, мысль! Мое твердое, непоколебимое убеждение.

– Лиза!.. – тоном упрека остановил ее Дмитрий Павлович.

– Что тут Лиза… Я давно Лиза… Не одна я в этом убеждена…

– Не одна ты…

– Да… Мое мнение разделяет Долинский и Савин…

– Савин… Это который недавно судился?

– Да.

– Откуда ты его знаешь?

В коротких словах рассказала Елизавета Петровна Сиротинину все случившееся в последние дни, побег Селезневой, поездку ее в Москву и знакомство там с Николаем Герасимовичем.

– Потому-то я так долго и не была у тебя… Я ничего не знала, не читала в хлопотах и газет… По приезде я получила письмо от твоей мамы, а ее рассказ поразил меня, как громом… Я прямо от нее бросилась к Сергею Павловичу.

Она передала Дмитрию Павловичу сущность беседы с адвокатом, совет его поручить дело Савину, согласие последнего и приезд его в Петербург.

– Дорогие мои, из этого ничего не выйдет… Такое подозрение и бессмысленно и возмутительно, – сказал Сиротинин.

– А для нас всех, а также, говоришь ты, и для судебного следователя, которому я сегодня высказала все свои соображения…

– Ты?

– Да, я… Для нас всех, повторяю я, это даже не подозрение, а полная уверенность…

– Это невозможно… Он такой душевный человек…

– Весьма возможно, что он орудие в руках других, и это даже вернее всего… Ясно одно, что деньги взял он…

– Нет.

– Значит взял их ты! – вспылила Дубянская.

– Лиза!

– Ты не брал, значит взял он… Да что говорить об этом, ведь поверишь же ты, когда он сам в этом сознается?

– Он… сам… сознается… Голубчик, ты… расстроена…

– Пусть… Считай меня хоть помешанной, а я говорю тебе, что он сам сознается… Его доведут до этого… Его заставят…

– Если он сознается, то, конечно, я поверю… Но не иначе…

– Иначе и не может быть…

– Страшное затеяли вы дело…

– Чего же тут страшного?.. Отыскивать правду?.. Страшное было бы дело, если бы ты был обвинен и сослан…

– Это так и будет…

– Посмотрим… Для моих отношений к тебе это все равно… Никакой приговор суда меня не убедит в твоей виновности… И в Сибири я буду любить тебя точно так же, как люблю теперь…

– Это для меня выше всех оправданий…

– Напрасно… Я хлопочу не для себя и даже не для тебя… Я хлопочу из-за торжества правды… Правда для человека должна быть выше всего…

– Даже выше любви?

– Не выше, так как в любви должна быть прежде всего правда…

– О, ты моя дорогая энтузиастка! Я рад, что ты утешаешься этой иллюзией и поддерживаешь мою мать… Она стала куда бодрее… Благодарю тебя…

Назначенный срок свидания миновал, и они расстались.

В тот же день вечером, как мы знаем, Николай Герасимович принес Елизавете Петровне утешительные вести.

Через несколько дней на вечере у полковницы Усовой состоялось знакомство Савина с Сигизмундом Владиславовичем Стоцким.

XII В летнем саду

В конце сентября часто выдаются в Петербурге великолепные дни. Кажется, что природа накануне своего увядания собирается с силами и блестит всею роскошью своих дивных красок. Даже сады Петербурга – эти карикатуры зеленых уголков – красуются яркою зеленью своих дерев, омытой осенним дождичком, и как бы подбодренной веющей в воздухе прохладой. Таким осенним прощальным убором красовался Летний сад.

Был воскресный день, третий час пополудни.