Совсем другой дракон

— Испытай меня, — прорычал он, пересекая остаток расстояния. — Скажи мне правду, Челси, и мы разберемся, но не списывай меня до начала. Ты мне должна, — он улыбнулся ей. — И ты обычно не сбегала.

Челси скривилась от этого, но не отступила. Она склонялась к императору, сжав кулаки по бокам, словно с трудом удерживала руки подальше от него. А потом, когда она стала проигрывать, новый голос прорезал тьму:

— Император не должен так быстро обещать прощение, не зная преступления.

Цилинь повернул резко голову. Челси тоже вздрогнула, повернулась к дороге. Фредрик и Боб уже смотрели, Джулиус повернулся последним и увидел, как Императрица-Мать вышла из темной машины, скрытой за колонной Небесных путей у реки.

— Мама, — сказал император, удивленный, как остальные. — Что ты делаешь…

Он умолк. Императрица-Мать что-то держала в руках. Она прошла в свет одинокого фонаря, и Джулиус увидел ребенка. Девочку, чуть старше младенца, с чернильными прямыми волосами. Она была в полосатых леггинсах и лиловом свитере с вышитым на груди голубем. Хоть одежда была человеческой, ребенок человеком не был. Джулиус еще не видел маленького дракона в облике человека, но девочка не могла быть никем иным. От нее пахло его кланом. Ребенок поднял глаза — большие красивые глаза, которые сверкали, как золотые монеты, в оранжевом свете фонаря — и он, наконец, понял.

— Нет, — прошептала Челси, лицо было пепельно-бледным, когда она повернулась к Бобу. — Что ты сделала?

— Похоже, вопрос нужно повернуть, — Императрица-Мать стучала по земле тростью, сжимая его кривой ладонью, крепко прижимая девочку к боку. — Что ты сделала, дочь Хартстрайкер?

Челси скривилась, нервно взглянула на Сяна, но он уже не смотрел на нее. Он глядел на кроху-дракона, будто таких еще не видел.

— Кто это?

— Вижу, шок ее предательства ослепил тебя, мой император, — сказала печально Императрица-Мать. — Позволь прояснить ее преступление.

Она махнула тростью с золотой ручкой на Фредрика, который удивленно смотрел на ребенка. Последовала магия. Капля, даже заклинанием не считалась, но иллюзия Фредрика уже едва держалась, и этой капли хватило, чтобы убрать фальшивые зеленые глаза. Он выругался от укуса магии, и все стало хуже, потому что Цилинь посмотрел на него, и скрыть правду уже нельзя было.

— И ты? — прошептал он, глядя на отражение своих золотых глаз, а потом повернулся к Челси. — Что это?

В его голосе не было обвинений, гнева. Он звучал растерянно. А еще испуганно, он явно рассчитывал, что Челси что-то скажет, объяснит то, что он видел, но Челси даже не могла смотреть на него. Императрица заметила это и пошла в наступление.

— Я предупреждала, — сказала она, сжимая девочку так крепко, что она ерзала. — Я говорила тебе, что Хартстрайкер использует нас. Теперь мы видим, как, — она оскалилась. — Дочь не ушла далеко от матери.

Император поднял руку, заглушая ее. Он не сводил взгляда с Челси.

— О чем она говорит?

Челси судорожно вдохнула. Еще раз, словно не могла найти слова, и еще. Императрица лишила ее шанса.

— Она была беременна, — сказала старая драконша. — Потому она убежала, и потому она не принял бы твое прощение сейчас. Даже она знает, что за такое преступление нет прощения. Она украла твоих детей, мой император. Она врала тебе, забрала их на гору Бетезды в Америке, где они жили как Стыд Бетезды, — она указала тростью на Фредрика. — Твой сын работает как слуга Джулиуса Хартстрайкера. Твой старший сын.

— Нет, — Цилинь отпрянул на шаг. — Этого не может быть.

— Это так, — твердо сказала императрица. — Посмотри на него, великий император, и пойми сам. Увидь своими глазами, что она забрала у нас.

Она указывала на Фредрика тростью, пока Цилинь не отвел взгляд от Челси. Он повернулся к Фредрику. Тот глядел в ответ, золотые глаза смотрели в глаза его отца. Лицом к лицу, золотые глаза против золотых. Было невозможно не заметить, как они были похожи. Только слепой не заметил бы семейного сходства, но император старался не видеть. Он повернулся к Челси.

— Это правда?

Она опустила голову и молчала, это разозлило его сильнее.

— Он — твой сын, Челси?

Все теперь смотрели на нее, но, хоть на ее опущенном лице был заметен страх, ее голос был четким, когда она сказала:

— Да.

— Но это невозможно, — отчаянно сказал Цилинь. — Я еще жив. Есть лишь один Цилинь, — он схватил Челси за плечи. — Скажи, что ты врешь! Скажи, что он не…

— Не могу! — закричала Челси, вскинув голову. — Я не могу больше врать, Сян. Фредрик — мой сын, первый в моей кладке, — она глубоко вдохнула. — И твой.

Весь мир затих. На Небесных путях не был машин, на улицах не было людей, как и шума из города. Даже река утихла, ждала, пока Золотой Император осознает, что это значило.

— Нет, — тихо сказал он, отпуская плечи Челси и отшатываясь. — Нет.

— Да, — Императрица-Мать хмуро глядела на Челси, не скрывая ненависти. — Наш род уничтожен. Работа поколений, сотни тысяч лет магии, пропала. Ты теперь последний Золотой Император, — она оскалила желтые зубы. — Это все ее вина.