Совсем другой дракон

— Потому что ты можешь сидеть, — отчаянно сказал он, опустив ладонь на крышу под ними. — Твой Джулиус дал тебе великий подарок. Благодаря его воспоминаниям, твоя смерть большая и уютная, и из-за того, что он дракон, так будет долгое время. Если бы ты хотела, ты могла бы веками оставаться в покое и безопасности. Это сокровище, Марсиваль. Другим так не везет.

Ей не нужен был упавший тон его голоса в конце, чтобы знать, о чем он.

— Ты говоришь о своей смерти, да?

Алдо опустил взгляд, вздохнул.

— Биксби был тщательным, — сказал он, проведя рукой по седеющим волосам. — Когда он убивал кого-то, он делал так, что по человеку не скучали, и я не был исключением. Когда я проснулся… после того, что случилось в пустыне, моя смерть была не глубже ямы, в которой они меня бросили, и пока время шло, она стала уменьшаться.

— Как это: уменьшаться?

— Как тебе и кажется, — печально сказал он, глядя на круг, где магия собиралась, как смола. — Наши смерти — лишь царапины, крохотные трещинки, которые наши жизни оставили на большом мире. Некоторые больше других, но все мы забыты в конце, и без памяти живущих, держащих наши смерти открытыми, они со временем смываются.

— Смываются? — повторила она с дрожью. — Исчезают?

Он кивнул.

— Я знаю, что ты не собиралась оставаться, но я не хочу, чтобы ты отбрасывала такое сокровище, как это, не зная его ценности. Когда я умер, у меня ничего не было. Ямка в земле, и даже она закрывалась, меня забыли все, кроме тебя. Я был на грани того, чтобы пропасть, когда появился Пустой Ветер. Он сказал мне, что ты послала его, что было хорошо, потому что, учитывая его лицо, я никогда бы…

— Погоди, лицо? — сказала Марси. — У Призрака есть лицо?

— Ужасное, — ее отец поежился. — Но как иначе? Он — воплощение худшего страха людей.

Она нахмурилась.

— Он не так плох. Есть вещи хуже смерти.

— Есть, — согласился он. — И Пустой Ветер — один из них. Умереть страшно, но ты сама видела, это не означает, что все потеряно. Если нас помнят, какая-то наша часть всегда будет оставаться. Если ты забыт, все доказательства твоей жизни пропадают с Земли, будто тебя там никогда не было… — он покачал головой. — Это конец, Марсиваль. Это забвение, смерть после смерти.

— У тебя он звучит как злодей, — упрямо сказала Марси. — Он не злой!

— Я его таким и не звал, — ответил Алдо. — Я просто говорю тебе, какой он. Это определение, не осуждение, хотя для многих это, уверен, спорный вопрос. Доказательство нашей незначительности всегда неприятно, так что и Пустой Ветер такой. Потому он прячет лицо. Он не хочет, чтобы ты боялась его.

— Я не боюсь, — упрямо сказала Марси. — Я никогда не боялась Призрака, — потому он доверял ей, но ее отец качал головой.

— Ты испугаешься, — упрямо сказал он. — Ты не хочешь, но если увидишь его так, как видят мертвые, будешь бояться. Не из-за того, что ты не храбрая — ты храбрее всех, кого я знаю — но бессмертный или смертный, никто не хочет быть забытым.

Марси все еще не была убеждена.

— Если он такой страшный, почему ты пошел с ним? Только из-за меня?

— Это помогло, — сказал Алдо. — Но, если честно, я принял его предложение, потому что у меня не было выбора. Когда он пришел ко мне, твои воспоминания были единственным, что удерживало мою смерть. Я был на спине в неглубокой могиле, лицом к лицу с этим, — он взглянул на переливающуюся тьму со страхом в глазах. Марси не понимала.

— Это просто магия, — сказала она. — Сильная, да, но мы маги. Это мы делаем.

— Делали, — сказал он. — Когда нас защищали физические тела. Тут такой роскоши нет, и, как ты сама ощущаешь, это не та магия, с которой мы работали.

— Я ощущаю, что она куда опаснее, — согласилась она. — Но я брала силу драконов. Я могу это выдержать.

— Ты не можешь, — раздраженно сказал он. — Я говорю тебе, тут мы укрыты. Мы смотрим только на каплю на дне Моря Магии. Вся магия в мире — то, что полилось в ночь возвращения и дополнительное, что появилось с тех пор — над нами. Даже если бы тебя еще могло защитить физическое тело, сила порвала бы тебя на части. Сейчас ты — обнаженная душа, и если ты коснёшься этого, ты можешь полностью сгореть.

— Тогда как мне выйти? — спросила она. — Ты сказал, что мне нужно покинуть мою смерть, чтобы вернуться к Призраку, но как это сделать, если прикосновение к такому убьет меня? Снова.

— Не убьет, — сказал ее отец. — Если ты не одна. Если ты хочешь покинуть это место, тебе нужна помощь духа. Это их мир. Они — разумная магия, значит, они могут двигаться свободно с потоками. Если принадлежишь одному, он может тебя защитить, но хоть Пустой Ветер признает тебя своим хозяином, он не может забрать тебя, потому что тебя помнят. Потому ты вне его владений, и он не только не может защитить тебя от магии, он не может и найти тебя.

Призрак говорил нечто схожее, когда она прибыла, но Марси не понимала.

— Он не может просто прийти в мою смерть?