Совсем как ты

Пол беззвучно заплакал. По щекам стекали редкие слезы. Это была агония. Агония для него, агония для Люси, и эти две агонии, уже неразличимые, сплавились воедино, превратившись в облако мучительной тоски, которое накрыло обоих на темном, сыром, заблеванном тротуаре; Люси чувствовала, что должна убраться отсюда подальше и любым способом унести свое облако с собой, пока они с Полом оба не утратили дееспособность.

– Давай дойдем до конца улицы и вызовем такси. А я предупрежу Ричарда, что ты уже в пути.

– Как зовут парня, который мне врезал?

– Его зовут Джозеф. Сегодня он в первый раз подрядился присмотреть за детьми.

И видимо, в последний, добавила она про себя.

– Извинись за меня, ладно?

– Притом что он тебе врезал?

– Это еще не все. Ты, очевидно, догадалась.

– Да, не скрою.

– Я, между прочим, одобряю. Готов поспорить, мальчишки его приняли.

– Ты тоже можешь когда-нибудь воспользоваться его услугами.

Они оба понимали, что в тот гипотетический вечер Джозеф, скорее всего, будет занят, но отчего же не помечтать? Пол явственно приободрился. Она позвонила Ричарду, проводила Пола до Бродвея, уломала «уберовского» таксиста посадить его в машину и вернулась домой. Сыновья, к негодованию Джозефа, одновременно смотрели в два экрана футбол и какой-то канал на «Ютубе», так что, сидя в наушниках, пропустили всю веселуху.

– Что так рано? – спросил Дилан. – Ты же говорила, сегодня нас будет укладывать Джозеф.

– Понимаешь, какая штука. Я доела горячее, но десерт не внушал доверия, и вот я дома.

Такую логику они понимали. Трудно было вообразить, чтобы сами они поступили иначе, даже в сорок лет, даже в гостях. Они бы помаячили на пороге и выговорили в одно слово, без пробелов: «Спасибовсебылооченьвкуснояпоставилтарелкувпосудомойку».

– Что-что?

– Сними наушники.

– У меня только одно ухо включено. Что ты сказала?

– Я сказала, что доела горячее, но десерт не внушал доверия, и вот я дома.

– А что было на десерт?

– Почему мама так рано? – спросил Эл.

– Ей десерт не понравился.

– Что-что?

– Наушники сними.

– Я отключил.

Он их не отключал.

– МАМЕ НЕ ВНУШАЛ ДОВЕРИЯ ДЕСЕРТ.

– А что было на десерт?

– Она мне не докладывала.

– Небось фрукты.

– Фрукты – и все?

– Типа того.

– Нифига себе десерт.

– Дык… потому она и сбежала, вот тупорылый.

– Чего сразу обзываться-то?

– Пардон.

– Послушайте меня: вы можете еще немного поиграть. Мы с Джозефом будем пить чай.

– Что-что?

Последнее «что-что» сигнализировало о прерывании речевого контакта; Люси это поняла и ушла на кухню. Чая ей совершенно не хотелось. Ей хотелось выпить, но она стеснялась. Если такая тяга к алкоголю возникает оттого, что твой бывший приперся к дому и устроил драку с бебиситтером, не дает ли она тебе индульгенцию постфактум? Или же она выдает недопустимую зависимость? Опосредованный алкоголизм? Ей представилось, что для всех этих недугов существуют свои группы взаимопомощи. В Сети наверняка есть объявления о том, что группа взаимопомощи «Ислингтонские опосредованные алкоголики» собирается, скажем, по четвергам в крипте церкви Святого Луки.

– Будет очень скверно, если я выпью бокал вина?

– Как сказать, – ответил Джозеф. – Вдруг алкоголь ударит вам в голову и вы броситесь на меня с кулаками?

– Это вряд ли.

– Тогда никаких возражений. Многие выпивают.

– И вы?

– Иногда.

– Может, составите мне компанию?

– А пива у вас, случайно, не найдется?

– Кажется, индус, когда я в прошлый раз брала у него еду навынос, положил мне в пакет бесплатное пиво.

Пошарив у задней стенки холодильника, она извлекла бутылку «Кингфишера». Половину Джозеф проглотил залпом, прямо из горла.

– Мне так стыдно за сегодняшний вечер, – сказала Люси, наливая себе вина.

– Да все нормально.

– Нет. Это не нормально. Я не предупредила, что есть такой риск, и вы были застигнуты врасплох.

– Такое уже бывало? С другими бебиситтерами?

– Нет. Более того, я сама этого не предвидела. Вероятно, мои защитные механизмы сочли, что с таким же успехом я могла бы вас предупредить насчет… насчет кражи со взломом. Или удара молнии.

Джозеф не сразу понял, чем плохи такие сравнения. Ясное дело: взломщики представляют опасность и удары молнии тоже; он давно взвесил риск того и другого. Но кто же мог знать, что у Люси есть бывший муж-алкоголик, способный нагрянуть в любую минуту? А такой посетитель будет опасней удара молнии. Он сродни заряженному стволу или завалявшемуся в кармане ножу.

– Вашей вины здесь нет. – Немножко ее вины здесь все же было, как подсказывала аналогия с заряженным стволом.

– Я понимаю. Но мне так неловко. Ни дать ни взять эпизод из мыльной оперы… «Жители Ист-Энда».

– Наверно, потому народ так любит «Жителей Ист-Энда».

– Видимо, да. Но я-то завуч по языку и литературе в средней школе. Мне положено вести добропорядочную жизнь.

– Вы серьезно так считаете?

– Конечно. А как же иначе? У половины учеников пьющие отцы, которые приходят когда вздумается и устраивают скандалы. Мне не следует участвовать в подобных безобразиях.