Совы охотятся ночью

Я вняла совету и подошла к окошку. Я понятия не имела, что любит Штефан, поэтому накупила всякой всячины: гамбургер, чипсы, три шоколадных батончика, две банки кока-колы. Гамбургер был очень похож на те, что можно купить поздно вечером на выходе с футбольного матча, но только без символики фирмы «Кордон Блю». Я положила его между двумя картонными тарелками, в надежде, что угощение не успеет остыть до прихода Штефана.

Минут десять спустя потянулись мужчины. Они входили через боковую дверь и направлялись к женам, матерям и подругам, сидевшим за столиками. Одеты все были в спортивные штаны, майки и воистину жуткого вида кроссовки. Несколько охранников располагались по сторонам, но атмосфера была спокойной, мирной. Я видела фотографии Штефана Кодреску и сразу его узнала. Он меня, разумеется, не знал, поэтому я подняла руку и помахала. Штефан подошел и сел.

Необыкновенный это был момент, встреча с ним. Все равно как столкнуться с главным героем романа после двухсот или трехсот прочитанных страниц, при этом зная, что до конца остается совсем немного. Разные мысли проносились у меня в голове. Первая — что я, возможно, сижу сейчас напротив настоящего убийцы. Но я сразу отбросила ее. Даже после восьми лет тюрьмы этот человек излучал своего рода ауру невиновности, сразу располагавшую к нему. Он был правильно сложен, широк в плечах, но худощав, как танцор. Не составляло труда понять, почему Лизе хотелось обладать им. В то же время во взгляде его горел огонь возмущения допущенной по отношению к нему несправедливостью, погасить который оказались не способны даже долгие годы заключения. Штефан знал, что не должен находиться здесь, и я сразу разделила с ним это чувство.

В эту самую минуту я задала себе вопрос о своих собственных мотивах — и внезапно смутилась. Я приехала в Англию, потому что мне обещали достойную плату. Я взялась за дело с энтузиазмом человека, разгадывающего кроссворд, тогда как с самого начала должна была понимать, что столкнулась с вопиющей несправедливостью. Восемь лет в тюрьме! Пока я дефилировала между Вудбриджем и Лондоном, задавала вопросы и делала пометки в блокноте, он сидел здесь. Что мне следовало делать, так это биться за человеческую жизнь.

Было в Штефане и еще нечто странное. С первого взгляда он напомнил мне кого-то, но пока я не могла понять, кого именно.

Он обвел взглядом разложенную на столе еду:

— Это для меня?

— Да, — сказала я. — Я не знала, что вам нравится.

— Не стоило вообще ничего покупать. Я не голоден. — Штефан отодвинул в сторону гамбургер и открыл банку с колой. Я смотрела, как он отпил глоток. Потом он продолжил: — В письме говорилось, что вы издатель.

— Работала раньше редактором. Вообще-то, я живу на Крите, но познакомилась с Лоуренсом и Полин Трехерн, и они попросили меня приехать в Великобританию.

— Хотите написать обо мне книгу? — Штефан смотрел на меня со спокойной враждебностью.

— Нет, — ответила я.

— Но вы заплатили за это Алану Конвею.

— Не совсем так. Алан сочинил роман, имеющий сюжетное сходство с событиями в «Бранлоу-Холле», но в то время я ничего не знала ни про вас, ни про Фрэнка Пэрриса. Об этом я услышала только из уст Лоуренса. — Я помолчала немного. — Вы встречались с Конвеем?

Штефан молчал какое-то время. Было очевидно, что он мне не доверяет и взвешивает каждое слово.

— Конвей написал мне, когда я еще находился в следственном изоляторе. Но с какой стати мне было с ним встречаться? Помощи он мне не предлагал. У меня других забот хватало.

— Вы читали ту книгу?

Штефан покачал головой:

— В тюремной библиотеке я ее не видел. Хотя здесь много детективов, они тут пользуются спросом.

— Но вы знали о ней?

На этот вопрос Кодреску не ответил.

— Где Сесили? — спросил он. — В своем письме вы сообщили, что она пропала.

Штефан ничего не знал об исчезновении Сесили до тех пор, пока не получил мое письмо. Да и откуда ему было узнать? К газетам доступ в тюрьме, вероятно, ограничен, а по государственным телеканалам про нее, ясное дело, не сообщали. И снова я разозлилась на себя. Я вывалила на парня новости, не думая о последствиях.

Теперь пришел мой черед с осторожностью подбирать слова.

— Нам пока неизвестно, где она. Полицейские ее ищут. У них нет оснований полагать, что Сесили угрожает опасность.

— Зачем вы так говорите? Конечно, она в опасности. Сесили была сильно напугана.

— Откуда вы это знаете? Она навещала вас?

— Нет. Но она прислала письмо.

— Когда?

Вместо ответа он достал из кармана листок бумаги, подержал его немного в руке, потом передал мне. Первое, что бросилось мне в глаза, это дата наверху страницы: 10 июня. Выходит, Сесили написала Штефану за день до своего исчезновения! Письмо было короткое, отпечатанное на принтере. Меня захлестнуло волнение. Новое свидетельство! Улика, которую никто раньше не видел.

— Можно прочесть? — осведомилась я.

— Валяйте. — Он откинулся на спинку стула, продолжая наблюдать за мной.

Я развернула листок и прочитала: