Совы в Афинах

Ветер дул с суши. “Уберите парус и спустите его с реи”, - сказал Менедем. Матросы вскочили, повинуясь. Спустился большой квадратный парус, реи и стропы разрезали его на квадраты. Он хлопнул два или три раза, прежде чем наполниться ветром. Как только море наполнилось, Менедем снял больше половины людей с весел. Даже те, кто остался на своих скамьях, не гребли; они только ждали, чтобы убедиться, что ветер внезапно не ослабеет. "Афродита " не так спешила, чтобы ей нужно было двигаться одновременно под ветром и на веслах.

“Ты чертовски мягок с ними, шкипер”, - прорычал Диокл, опуская свой бронзовый угольник и молоток. Он оглянулся на Менедема, чтобы матросы не могли видеть его лица; при этом он подмигнул. Менедем не мог улыбнуться в ответ, не выдав игру мужчинам. Вместо этого он впился взглядом в Диокла, гораздо более суровым, чем на самом деле заслуживало замечание. Келевстес снова подмигнул, показывая, что понимает, что делает Менедем.

Саламин и переполненные воды, где флот великого царя Ксеркса потерпел бедствие более ста семидесяти лет назад, лежали по правому борту. Сегодня в проливе между островом и материковой частью Аттики покачивалось всего несколько рыбацких лодок. Однако Менедему не составило труда мысленно представить его триремами. Ни моряки Ксеркса, ни эллины, с которыми они столкнулись, не знали, как построить что-либо большее и прочное в те далекие дни. Что могли бы сделать несколько пятерок и шестерок! Менедем задумался.

Если бы он хотел узнать о Саламине больше, чем у него было на самом деле, он мог бы спросить Соклея, который нес вахту на крошечной носовой палубе. Его кузен процитировал бы Геродота и, вероятно, также из "Персов " Айсхила. Не чувствуя себя ошеломленным, Менедем не стал спрашивать.

Эгина, более крупный остров, поднимался из воды почти прямо по курсу. "Афродита " останавливалась в тамошнем полисе пару лет назад. Увидев это и узнав, чем там занимаются торговцы, Менедем не захотел наносить второй визит. За Эгиной, посиневшей и размытой дымкой и расстоянием, лежал северо-восточный угол Пелопоннеса. Менедем был доволен - более чем доволен - тем, что это оставалось на расстоянии.

Он потянул к себе румпель, который держал в левой руке, и оттолкнул тот, что был в правой. "Афродита " мягко повернула влево, направляясь параллельно побережью Аттики, которое в основном тянулось на юго-восток к мысу Сунион.

Легкая отбивная в Сароническом заливе заставила торговую галеру слегка покачнуться. Менедем подумал, не лишится ли его кузен завтрака после долгого пребывания на берегу, но Соклей казался в порядке. Горстка матросов перегнулась через поручни, чтобы покормить рыбу, в том числе один из недавно нанятых афинян. Остальные гребцы подтрунивали над людьми с болезненными желудками. В каждом экипаже всегда были такие.

Менедем наслаждался движением. С него было достаточно твердой почвы под ногами. Он хотел, чтобы ему напоминали, что он на борту корабля. Снова выходить в море было приятно. Он глубоко вдохнул свежий соленый воздух. “Замечательно, что у меня из носа выветрилась городская вонь”, - сказал он,

“Это правда”, - согласился Диокл. “Меня тошнит от запаха дерьма”.

Бриз посвежел. Парус гудел, натянутый ветром. "Афродита " скользила над морем; длинный кремовый след тянулся за ней и за лодкой, которую она буксировала. Менедем снял последних гребцов с весел. Когда ветер вот так гнал судно вперед, ему больше ни о чем не нужно было беспокоиться. С такой ветер ей в спину, даже корабль выполнил… респектабельно.

Конечно, круглому кораблю, пытавшемуся добраться до Афин, пришлось лавировать против ветра, и это привело к печальным последствиям. Длинная, изящная торговая галера стрелой пронеслась мимо пары этих несчастных, которым приходилось делать заход за заходом вбок, чтобы пройти немного вперед.

“Даже если бы мы направлялись в другую сторону, мы могли бы бороться с ветром”, - сказал Менедем.

“Во всяком случае, на какое-то время”, - сказал Диокл. “Однако ты слишком долго идешь прямо в пасть сильному бризу и разобьешь сердца своих гребцов”.

Менедем опустил голову. Келевстес был прав. "Акатос" мог делать то, на что круглый корабль и надеяться не мог. И все же капитан, который думал, что люди на веслах сделаны из бронзы, как легендарный Талос, и поэтому никогда не устанут, был обречен на разочарование, если не на опасность.

Солнце скользило по небу. Ветер не ослабевал. Время от времени поглядывая в сторону побережья Аттики по левому борту, Менедем поражался тому, как быстро оно проносилось мимо. Впереди Саронический залив открылся в более широкие воды Эгейского моря. Три самых западных острова Киклад лежат к востоку: Кеос, Китнос к югу от него и Сериф, расположенный еще южнее.

Место Соклея на носовой палубе занял матрос. Двоюродный брат Менедема вернулся на корму. Он поднялся по ступенькам на ют и остановился в паре локтей от Диокла. “Где ты собираешься остановиться сегодня вечером?” он спросил Менедема.