СОЗ (СИ)

В офицерском кубрике на станции «Альфа-01» сидело трое офицеров — два кап-3, и один — самый настоящий кап-раз, то есть, капитан первого ранга, он же — Ваш покорный слуга. За четырнадцать лет добраться до самого высокого, ну, по моим меркам, конечно, звания — такое возможно только в ВВС — и у нас. На Земле «летуны» быстро растут в званиях, у нас — тоже. Только «летуном» я остался лишь по совместительству. Нет, истребитель я освоил — и летал на нём очень хорошо, что в атмосфере, что в пространстве, но я очень быстро понял, что слава Веджа Антиллеса или Люка Скайуокера (а у нас в ходу было много шуток по мотивам «Звёздных Войн») мне просто не светит. Не такой я человек. Просто несмотря на то, что мне продолжали нравиться москитные силы, та встреча с «Пенсаколой» изменила всё. Большие корабли нравились мне больше. Так что я, отучившись на пилота истребителя, подал заявление на пилота крейсера. Это было не запрещено, более того — поощрялось, если офицер (а мне успели дать лейтенанта) владеет несколькими специальностями. Началась новая программа обучения. Разумеется, она была легче, так как летать меня уже успели научить. Осталось лишь научить меня чувствовать большой корабль так же, как я научился чувствовать истребитель.

Конечно, большую часть всего процесса управления таким кораблём, как крейсер — или линкор, или эсминец какой-нибудь, делает умная электроника. Человек нужен для того, чтобы, во-первых, отдавать ей приказы, а во-вторых — на тот случай, если что-то пойдёт не так. Ну, мало ли — сбой в системах какой, или отказ большей части управляющих модулей в результате попадания с вражеского корабля. Мало ли что… Иногда пилот может взять на себя управление потому, что, как бы ни была хороша электроника — но пилот может быть просто лучше. Какой-нибудь внезапный манёвр или просто что-то, что надо сделать срочно — технике сложно объяснить, что приём или манёвр не надо считать — его надо сделать, и как можно скорее. Человек такое провернуть может.

Я выучился на пилота большого корабля. Разумеется, на крейсер меня сразу не посадили. Какое-то время я ходил на эсминце Системной Обороны под названием «Гневный». Это был небольшой кораблик, на котором даже не было гиперпривода. Мы ходили по Солнечной, выполняя разные задания, ставили автоматические станции наблюдения, осуществляли патрулирование своего сектора ответственности — и пару раз пробовали выполнить перехват корабля пришельцев. Это была «тарелка» самой «классической» формы. Она шла откуда-то со стороны Плутона, но, лишь «со стороны» — мы проверили всю систему — жизни, именно разумной жизни, нигде, кроме Земли больше не было. «Гневный» вышел на курс перехвата. Мы не показывали никакой агрессии — заглушки ракетных и торпедных шахт были закрыты, орудия деактивированы — мы просто вышли на курс перехвата. На «тарелке», видимо, обнаружили интерес к себе — как только мы приблизились на расстояние в девятьсот километров, корабль «чужих» резко ушёл снова в «гипер». Ну что же, с нами общаться они точно не захотели. «Гневный» проверил сектор своими сенсорами, но «тарелка» на самом деле ушла в гиперпространство. Мы отправились дальше, по маршруту патрулирования. Теперь предстояло заполнять очень много бумаг по этому несостоявшемуся перехвату.

Постепенно я набирался нужного опыта. С «правой чашки» «Гневного» я постепенно перебрался в его же левое кресло — стал первым пилотом. Для этого мне пришлось изучать сначала внутрисистемную навигацию, затем астрогацию — я хотел водить звёздные корабли, а там без астрогации никак. Через год я ходил на том же «Гневном» — но уже совмещая должности первого пилота и штурмана. Потом, когда я отправлялся на очередное повышение квалификации, капитан Сергеев сам подписал мне все необходимые рекомендации.

И вот, три года спустя, свежеиспечённый капитан третьего ранга Алексей Аряев стал первым пилотом на линейном крейсере «Киров». Головном корабле новой серии. Назван этот крейсер был в честь аж двух крейсеров — лёгкого крейсера времён Великой Отечественной Войны — и линейного атомного крейсера проекта 1144 «Орлан». Теперешний «Киров» был настоящим звёздным крейсером. Скорость, огневая мощь, дальность хода… Этот корабль мог многое. Он годился не только для тактики «бей-беги», его стихией был эскадренный или одиночный бой. И меня охватила самая настоящая гордость от того, что теперь моим домом на время, конечно, станет этот прекрасный корабль.