Создана для любви

Берясь дрожащими пальцами за массивное медное кольцо, Алекса чувствовала, что все ее хрупкое тело отчаянно лихорадит. Почему ей так страшно? – спрашивала она себя. Она пришла домой, и отец, безусловно, будет рад увидеть ее живой и здоровой. Постучав три раза, Алекса отошла от двери и стала ждать.

Через несколько минут дверь приоткрылась и на пороге показалась приятная пожилая женщина, одетая в черное платье с пышным белым фартуком, который так сиял чистотой, что резало глаза. Седые волосы женщины были собраны в аккуратный узел, а темные глаза смотрели на потрепанную посетительницу с сочувствием.

– Попрошаек кормят с заднего входа, – беззлобно сказала она и хотела уже закрыть двери.

– Мэдди, стой, это же я! – в смятении вскричала Алекса. – Я вернулась домой!

Экономка узнала госпожу, как только услышала ее голос.

– Ах, миледи Алекса! – воскликнула она, закрывая фартуком лицо. – Вы вернулись!

Алекса вошла в дом, закрыв за собой двери, после чего заключила рыдающую Мэдди в объятия. Мэдди служила у них экономкой, сколько Алекса себя помнила, и старалась по возможности заменить ей мать. Когда отец Алексы был чересчур занят, Мэдди окружала наполовину осиротевшего ребенка любовью и пониманием.

– Я дома, Мэдди, – вполголоса утешала Алекса. – Не убивайтесь так, со мной ничего плохого не случилось.

– Но записка, миледи! В записке, которую получил ваш отец, говорилось, что вас… вас…

– Мы поговорим об этом позже, Мэдди, – сказала Алекса, осознавая всю жестокость Адама. Очевидно, в своей записке Джону Эшли он ясно изложил, как намерен поступить с его дочерью. – Сначала мне нужно поговорить с отцом. Он дома?

Джон Эшли стоял вверху лестницы, глубоко возмущенный тем, что в прихожей шумят и отвлекают его от работы. Все еще красивый и подтянутый в свои сорок пять, он часто выказывал вспыльчивость и склочность, державшие слуг в страхе. С Алексой он редко обнаруживал эту сторону своего характера, но в кругу его общения за ним закрепилась репутация человека, способного жестоко отомстить, если кто-то перейдет ему дорогу. Для короля Георга Эшли был незаменим, ибо всегда быстро и беспощадно расправлялся с врагами страны и монарха. В его крепком теле не было места состраданию.

За исключением разве что дочери, Джон Эшли ни к чему и ни к кому не выказывал сильных чувств. По крайней мере так было последние восемнадцать лет. И не будь Алекса столь любящим и послушным ребенком, его отношение могло бы стать совсем иным. Разделавшись с любовником жены, Джон Эшли из года в год внимательно высматривал в дочке любые проявления предательской натуры супруги. Однако, к счастью, девочка росла в отцовской тени, ничем не выказывая, что может превратиться в такую же блудницу, как ее мать. То есть до сих пор не выказывала.

– О, сэр Джон! – радостно воскликнула Мэдди. – Леди Алекса вернулась!

Сэр Джон недоуменно уставился на хрупкую фигурку, одетую в грязную белую рубашку и штаны, и на стянутые мятой косынкой длинные черные косы.

– Алекса, это в самом деле ты? Что ты здесь делаешь?

Алекса собралась было броситься в объятия отца, но, услышав его слова, застыла будто вкопанная. Ее васильковые глаза сделались огромными от растерянности. Она только и могла, что смотреть, как отец медленно спускается по лестнице. Когда он остановился перед ней, девушка ахнула оттого, с каким презрением он обвел взглядом ее стройную фигурку.

– Отец, что случилось? Ты не рад меня видеть?

– Я надеялся, что тебе хватит совести не возвращаться.

– Я… я не понимаю.

– А вот я слишком хорошо понимаю, где ты была и в кого превратилась. Записка твоего любовника объяснила все предельно ясно. Подумать только: моя дочь стала шлюхой для отродья Мартина Фоксворта, человека, из-за которого умерла твоя мать!

– Моя мать? Ты говорил, что моя мать погибла в результате несчастного случая.

– Так и есть. Она погибла в результате несчастного случая, который сама себе устроила. Когда я убил ее любовника, она свела счеты с жизнью. Они хотели сбежать вместе. Фоксворт говорил, почему я убил его отца?

Ошеломленная Алекса кивнула.

– Говорил.

– Твоя мать утверждала, будто любит его. Она хотела забрать тебя и уехать с ним. Я пригрозил, что скорее убью их обоих, чем допущу это. Фоксворта я таки убил, и, надо сказать, довольно искусно. Кто знает, возможно, я бы и мать твою лишил жизни, если бы она не струсила и не убила себя сама. Она бросила тебя, Алекса. Бросила, потому что не хотела жить без своего любовника. А теперь тебя, мою единственную дочь, растлил другой Фоксворт. Ты мне отвратительна!

– Отец, вы должны знать, что я уехала с Адамом не по своей воле! Меня забрали силой и заставили подчиниться, чтобы один человек мог удовлетворить свою жажду мести. Я была всего лишь орудием, с помощью которого Адам Фоксворт добился цели. Вы не можете винить меня, ведь я не повинна ни в каких злодеяниях.