Созданная огнем

Кэрри засмеялась и прижала к себе его руку, чувствуя, как его объятие стало крепче. И этого было почти достаточно, чтобы отогнать воспоминания.

– Скажи своему папе и Джессике использовать в детской голубой цвет. Если этот ребенок хоть немного похож на своих родителей, то малышу понадобятся успокаивающие цвета в комнате, – сказала Кэрри, засыпая от усталости.

Майкл почувствовал, что его глаза наполняются слезами и закрыл их. Кэрри была обижена и разочарована, однако остановилась, чтобы заглянуть в детскую комнату. Он и не надеялся, что она выберет цвет краски.

Он поцеловал ее волосы, висок, а затем подвинул ее голову к себе под подбородок.

– Хорошо, – сказал он дрогнувшим голосом. – Значит успокаивающий небесно-голубой. Возможно, нам нужно покрасить в этот цвет весь дом.

Все еще находясь в объятиях Майкла, Кэрри снова засмеялась, хлюпая носом в подушку, пока эмоциональное истощение не погрузило ее в сон.

Майкл обнимал ее больше часа, пока не убедился, что Кэрри никуда не денется. В это время он пытался посмотреть на их ситуацию глазами Кэрри. Даже если он не мог представить, как она раньше с этим справлялась, не трудно было понять, что она чувствовала сейчас, испытывая разочарование и не имея возможность контролировать текущую беременность.

Чувствуя, что и к нему, наконец, пришел сон, он убрал руку и опустил голову Кэрри на подушку. Затем улегся поудобнее рядом с ней, просто благодарный за то, что она была рядом.

*** 

На следующее утро Майкл проснулся один в очень тихом доме. Прошло много времени с тех пор, когда он в последний раз был один, и это казалось странным.

Он зашел в главную спальню, чтобы проверить была ли там Кэрри и не нуждалась ли в нем. Но ее там не было. Бутылочка с лекарством стояла на столешнице, однако Майкл заметил, часть таблеток отсутствовала.

Так что сегодня спасать ее было не нужно.

Однако от этой мысли он не почувствовал себя лучше. Напротив, ему стало невероятно грустно. Ну, от этого и потому, что после того как они провели вместе ночь, он не смог ее обнять или поцеловать на прощание.

И она явно не хотела, чтобы он это сделал.

Один Бог только знал, с чем Кэрри пришлось разбираться в тот день на работе. Впервые, Майкл искренне пожелал иметь возможность изменить, по крайней мере, ту ситуацию. Возможно, он не думал, что сделал что-то неправильно, но иметь дело с ситуацией подобной той с Эрин… ну, это стало трудным уроком, который он выучил. Ему вообще не следовало встречаться с таким количеством женщин, которые были с ней связаны. Сейчас ему было стыдно, но, к сожалению, он ничего не мог исправить.

Майкл мыл руки в раковине, когда увидел крошечную записку, которую Кэрри прикрепила в нижнем правом углу зеркала. Она была такой маленькой, что он почти ее не заметил. Очевидно, она предназначалась только для ее глаз.

Он ее прочитал, а затем прочитал еще раз. У него разболелась голова, когда он понял, что это было и что это означало. Это была просто пара строк из библии о прощении кого-то семьдесят раз и еще семь. Майкл непристойно выругался, а затем рассмеялся над иронией его вульгарности. Ее намерения для него были чертовски унизительны.

Несмотря на ее безразличие к родителям, она обратилась к запрограммированной в ней духовности, чтобы найти ответы. И он смог убедиться, что она действительно пытается отпустить свое прошлое. Семьдесят раз и еще семь, подумал он. А сколько раз я обидел ее? Четыре сотни и девяносто? Господи, он надеялся, что нет. И обнаружил, что молится, чтобы было не так уж часто.

Он решил, что записка, положила конец их спорам о прошлом. Но как сказал Шейн, хотел он ее обидеть или нет, Майкл, тем не менее, это сделал. Он был далеко не безупречен. И этому не было никакого оправдания, когда Кэрри все время плакала из-за того что случилось в колледже. Впервые, он смог представить как Кэрри смотрит на него после того как они были вместе, и обнаруживает его с кем-то другим. Если бы он увидел ее целующей Тома, после того как они переспали, он бы был опустошен.

Возможно, он тогда разбил ей сердце. Но он определенно этого не хотел.

И вместо того, чтобы почувствовать возмущение из-за ее маленькой напоминалки, Майкл только еще сильнее влюбился в Кэрри за то, что она пыталась сдержать слово, несмотря на то, что на самом деле не могла забыть того, что случилось.

Тем не менее, все в Майкле продолжало настаивать, что если Кэрри когда-нибудь забудет о прошлом, то они смогут любить друг друга до скончания времен. Однако он не может ее исцелить. Она сама должна захотеть быть с ним так же сильно, как он хочет быть с ней.

Шейн был прав и в этом тоже. Все что Майкл мог сделать, держать ее в объятиях по ночам, любить ее изо всех сил и надеяться, что в конечном итоге она решит, что жизнь с ним стоит эмоциональных усилий.

Майкл очень хотел перед ней извиниться, но понятия не имел как. И это незнание приводило к беспомощности, с которой он никогда не мог справиться.