Созданная огнем

Он посмотрел на своего брата, который снова наполнил кружку кофе и направился к длинному кухонному столу. Сегодня утром, Шейн в какой-то мере выглядел даже хуже, чем Кэрри. Он выглядел… выбитым из колеи, подумал Майкл. А Шейн никогда не бывал не спокойным.

– Шейн? Сейчас, я тебя слушаю. Что случилось прошлой ночью? – спросил Майкл, переключая внимание всех находившихся в комнате на своего брата.

Шейн посмотрел на отца и Джессику, а затем на Майкла и Кэрри. Он хотел такого же. Он хотел этого с ней. Если бы она осталась, утром он привел бы ее сюда и познакомил со своей семьей. Может быть. Если бы они были в состоянии встать с постели.

Он закрыл глаза, встряхнул лохматые волосы и отправил Вселенной молитву. И когда он открыл глаза, его взгляд был обращен на обеспокоенного Майкла.

Это дало ему идею о том, что он мог сделать.

Он залез в задний карман и вытащил чековую книжку, а затем достал из переднего кармана чернильную ручку. Это Карма, решил он. Он сможет загадать желание, но взамен ему придется поступиться своей гордостью,

– Вот, – сказал Шейн, протягивая чек, который он выписал на имя Майкла.

– Для чего это? – спросил сбитый с толку Майкл, посмотрев на чек. – О, черт, Шейн. Я просто пошутил об этом пари. Ты не должен мне тысячу долларов.

– Нет. Нет, Майкл, я должен. Прошлой ночью я влюбился, – объявил Шейн, думая… вот, теперь я произнес вслух и сделал это настоящим. – Она 152 сантиметра ростом. Ты меня проклял, и она именно такая, какую ты мне напророчил найти.

В кухне наступила тишина. Несколько секунд было слышно только шипение сковородки.

– Проклял? Какая женщина? Погоди… позволь задать серьезный вопрос, прежде чем я сойду с ума пытаясь поспеть за твоим аналитическим умом. О ком ты говоришь? – спросил Майкл.

Шейн сглотнул.

– Это то, о чем я пытался сказать… я не знаю. Она мне солгала о том, кто она. Она немного старше, забавная, милая и…идеальная. Она была идеальной. Я хочу ее назад. Я хочу ее в своей жизни.

Уилл покачал головой и вздохнул.

– Шейн, я тебя предупреждал, прекрати цеплять женщин в барах.

– У меня несколько месяцев не было ни одной женщины. Пап, и на этот раз это была не моя идея. Это была ее чертова идея. Для меня она была слишком нормальной, но нет… она не захотела парня в костюме, который ей целый вечер улыбался. Она захотела меня. А потом она сказала мне купить туфли в Beadman, потому что там она купила что-то своему племяннику, – сказал Шейн, заметив, что все на него смотрят. – Это звучит как бред сумасшедшего, да?

– Типа того, – сказал Майкл, соглашаясь. Шейн выглядел как безумный человек, который говорит бессмыслицу о невидимом человеке.

Кэрри посмотрела на лицо Шейна. Да. Большой, старый плюшевый медвежонок, решила она. Она подошла к Майклу и сильно шлепнула его по руке.

– Хватит ехидничать и прояви немного симпатии. Разве ты не видишь, что Шейн расстроен? – потребовала она. Кэрри оглядела кухню, но не смогла найти то, что ей было нужно. – Майкл, где ты хранишь свои блокноты для рисования?

– Для чего? – спросил Майкл.

Когда она рыкнула на него за то, что он не отвечает на ее вопрос, Майкл подошел к холодильнику и вытащил планшет.

– Вот. Поверить не могу, что, не выспавшись, ты такая раздражительная.

Кэрри взяла планшет и заставила себя быстро пролистать великолепные рисунки Майкла.

– Позже, я хочу на них взглянуть, – тихо сказала она Майклу и увидела как он кивнул.

Она перевернула блокнот и, остановившись на чистой странице, положила его перед Шейном.

– Нарисуй ее. Поймай ее образ, пока он еще свеж в твоей памяти.

Шейн приподнял ручку над белым листом. Он подумал о том, как она выглядела, когда предложила купить ему пива, а затем смотрела вниз, когда они в первый раз соединились своими телами. Он видел, как она отвела взгляд, когда он спросил ее настоящее имя.

А затем внезапно, его словно озарило. К кончикам его пальцев потекли изображения и стали выходить из-под его ручки с такой скоростью, с какой он никогда не рисовал.

На этот раз, когда Шейн начал заполнять лицо своей героини, это было ее лицо. Когда она начала появляться на странице, он даже шмыгнул носом и попытался сдержать слезы. Его поразило, что он испытал облегчение, снова увидев ее, пусть даже в такой форме.

– О, Боже мой, прошлой ночью я влюбился, – удивленно сказал Шейн. – Она меня предупредила, что у нее есть только одна ночь, когда предложила провести ее с ней. Я не мог сказать нет. Это просто было невозможно.

Кэрри стояла у него за плечом, и сама зашмыгала носом, когда увидела у его героини столько боли в глазах. Казалось, что женщина сошла со страницы.

– Ей больно, – сказала она.