Созданы друг для друга

Вот и все, напряженный момент прошел. Джейсон смеется и разворачивается к картонным фигурам «Роллинг стоунз». Мик Джаггер стоит с микрофоном, широко раскрыв рот. Вдруг Джейсон обнимает Мика за картонную талию и наклоняет его назад, будто танцуя.

– Что ты делаешь?

– Хочу немного приобнять старину Мика. Ну знаешь, Get satisfaction.

– В песне было не о том.

– Ой, да я знаю, зануда, – отвечает Джейсон. – И Мик не ответит на поцелуй, строит из себя скромника.

Джейсон бросает фигуру на пол и случайно задевает Кита Ричардса и Брайана Джонса. Прежде чем я успеваю моргнуть, картонные роллинги один за другим валятся вниз, задевая на лету стойку с дисками у кассы. Все, кто был в магазине, оборачиваются на шум, включая продавца, который расставляет ценники на стойке с винтажными альбомами.

– О боже, простите, – говорю я, не обращаясь ни к кому конкретному, и бросаюсь поднимать диски. Но прежде чем я успеваю хоть что-то сделать, Джейсон хватает меня за руку и тащит к выходу. И снова прогулка с Джейсоном обернулась катастрофой, и снова мы несемся по улице подальше от проблем.

И снова вопросов у меня в голове больше, чем ответов.

Глава 13 Иногда кисточка – это просто кисточка

«Джейсон все еще ведет себя как придурок? Ф.».

– А ЭТО ОКОННОЕ УБРАНСТВО выбрала сама королева Виктория, первая монаршая особа, жившая в замке. Она сделала это накануне первого покушения на ее жизнь, – увлеченно рассказывает наш экскурсовод, указывая на уродливые занавески. Потом тихонько смеется: – Надеюсь, эти события не связаны друг с другом.

Я достаю блокнот и быстро записываю: «К. Виктория. Занавески. Покушение?*». Ниже добавляю свой комментарий: «*Зачем мы слушаем этот бред?»

Наша экскурсия по Букингемскому дворцу сегодня едва ли интереснее перевода Бостонского телефонного справочника на латынь. У гида чудовищно монотонный голос, и интерес в нем слышится, только когда речь заходит об исторической ценности мебельной обивки или портьер. У него явно какая-то нездоровая одержимость тканями и оттенками. Я, конечно, фанат символизма и все такое, но иногда кисточка – это просто кисточка, о’кей, чувак? Я борюсь с сильнейшим желанием выйти в центр группы и сказать, что золотые нити в обивке тронного зала ни имеют никакого отношения к истории Версальского мирного договора.

Я поворачиваюсь, чтобы сказать об этом Джейсону, но тот стоит позади всех. Он вообще все утро какой-то странный. В начале экскурсии был все время где-то рядом, шел прямо за гидом; пока я делала заметки в блокноте, постоянно открывал телефон и с отвращением его захлопывал, при этом вообще не слушал экскурсовода, а потом совсем отстал и теперь тащится в хвосте.

Наш гид ведет нас по коридору в библиотеку. Мой пульс учащается, когда я оказываюсь у книжных полок с томами в кожаных переплетах. Я останавливаюсь, чтобы скользнуть пальцами по корешкам – целая полка с потрясающим изданием Шекспира! Но экскурсовод опять берется за свое. На этот раз он говорит о золотистом жаккарде на кресле в углу. Вроде как Черчилль сидел на нем однажды. Если гиду удастся увязать стул и действия Черчилля во время «Блица», даже я буду впечатлена. Я открываю чистую страницу в блокноте и пытаюсь пробраться в первые ряды. Мне это почти удается, теперь только Дирдре загораживает то, на что показывает экскурсовод. Ее пышная светлая кудрявая грива может, кажется, даже солнце заслонить. Я встаю на цыпочки и переминаюсь с ноги на ногу в попытке увидеть больше, но бесполезно. Физического контакта не избежать.

Я покашливаю, а потом делаю широкий шаг вперед, легонько отталкивая Дирдре бедром в сторону.

– Эй! – шипит Дирдре.

– Ой, прости! – Я пытаюсь выглядеть очень участливо. – Я такая неуклюжая.

Я оборачиваюсь, чтобы увидеть, что мы сейчас рассматриваем, и, тихо ойкнув от страха, инстинктивно начинаю пятиться назад. На столе стоит огромное чучело гуся, его крылья расправлены, будто он собирается взлететь.

– Ты в порядке? – спрашивает Дирдре, и в ее голосе слышится беспокойство за меня, хотя я только что толкнула ее, чтобы пролезть вперед.

– Ага, – отвечаю я, стараясь не смотреть на чучело. – Просто… уф, гуси… Ненавижу их.

– О да! – шепчет она, хихикнув. – Однажды гусь нагадил на мою новую сумку. Слава богу, она была из водоотталкивающей ткани…

Дирдре продолжает болтать, но я не слушаю – вспоминаю свою собственную страшную историю. Мне было пять, и мы с семьей выбрались в парк неподалеку от дома на пикник. Мы с другими детьми играли у пруда, когда на него села стая гусей. Я подошла к одной из птиц, чтобы ее погладить.