Создатель Миров 3: Пантеон (СИ)

После смерти Акации встал вопрос, кто станет следующим предводителем человеческой расы. В тот же день в обитель Розы заявилась делегация Верховного совета, однако женщина, довольно сухо, им отказала. Выбора не было. Временное правительство возглавила Благословенная Джульетта, которая тоже довольно скоро оставила должность в пользу последней, самой молодой ученицы Акации — юной девушке по имени Лукреция. Последняя тут же стала работать над приближением плана «Н», над котором Благословенная Акация трудилась многие годы, и который должен был изменить облик всей человеческой расы.

Розе было на это всё равно.

У неё были свои заботы.

Сразу после смерти Акации поплохело и Азель; последняя, несмотря на свою великую силу, была немного старше и заодно являлась полнокровным человеком, а значит продолжительность её жизни изначально была ограниченной. Женщина оказалась прикована к постели… Роза день и ночь ухаживала за своей мамой. Готовила эликсиры, смотрела за ней, говорила… Она возила её на кресле-каталке по садику, который Азель так любила, пока та, тщедушною рукою, поливала нежные цветы из кривой, маленькой леечки… Так продолжалось ещё несколько лет, пока однажды Азель просто не проснулась… Пришёл её срок.

Вот и всё.

Погибла первая ведьма.

Это была трагедия.

Погибла мать.

После смерти Азель, на следующее утро после похорон, которой прошли совсем без фанфар, Роза вдруг обнаружила, что была совсем одна. Во всём мире не осталось ничего, что имело бы для неё значения. Он вдруг сделался удивительно бессмысленным и пустым. И тогда Роза осознала, почему Акация с таким рвением исполняла роль учительницы, — каждая вторая ведьма могла называть её своим мастером — и почему, в своё время, Азель подобрала её и сестёр в грозу посреди холодного леса…

Роза всегда была своеобразным человеком; она была закрытой от прочего мира и нелюдимой, но тех, кого она действительно любила, она любила всем своим сердцем. Поэтому, когда их больше не осталось, заполнить её сердце стало нечем…

Что теперь?

Задаваясь этим вопросом, Роза стала ходить по земле; некоторое время она следила за другими ведьмами и даже пыталась примерить роль Акации, однако довольно скоро стало ясно, что она не создана для этого; Роза отклонила приглашение открыть первый летучий город и вместо этого уединялись в старой хижине.

У неё оставалась ещё дюжина лет. За это время можно было многое сделать, Ромашка прожила немногим дольше, но… Роза просто не видела в этом смысла. Стареть, чахнуть, бороться за каждую минуту, и всё ради чего? Ради мира, который был ей больше не интересен? Который не трогал её сердце? Нет. Зачем.

Поэтому однажды женщина встала посреди родной лачужки, взмахнула рукой и вызвала пламя. Яркое зарево тотчас захватило деревянную хижину. Загорелась кухня, спальня, кровать; вспыхнула крыша и порог, на котором были вырезаны, в три ряда, засечки… Бешеное пламя разрывало дерево в клочья, вздымая его в небеса, хрустело им, как собака хрустит костью… В какой-то момент оно перекинулось и на сама Розу.

Ведьма медленно закрыла глаза…

При этом огонь был осторожным, и даже когда обвалилась крыша здания, и алые языки взмыли до небес, ни одна искорка не коснулась цветочного бутона. Вскоре домик в лесу превратился в сплошное пепелище, а цветы и дальше безмятежно покачивались на ветру, пока последний медленно разносил по лесу белый прах…

Глава 37. Всё

Смерть — это только начало…

Пламя поглотило Розу, и на смену всем чувствам, которые испытывала женщина, пришёл страшный жар; впрочем, она была вовсе не против. Всякое тепло было для неё предпочтительней того холодного мрака, которым предстал для неё весь окружающий мир после того, как у женщины больше никого не осталось; нет ничего холоднее одиночества. Из-за него иная птичка бросается в камин… Роза закрыла глаза, позволяя алым языкам слизать сперва свою кожу, затем мышцы, кости и наконец самую душу; она растворилась в небытие…

…

…

…

Почти.

После того, как прекратился хруст, Роза оказалась как бы на грани существования — на подобии рубежа, отделяющего сновидение от реальности, с той небольшой разницей, что вместо дрёмы женщина могла провалиться в небытие; её сознание напоминало свечку посреди бушующего мрака.

Как долго она пребывала в этом состоянии? Сложно сказать. Сонный человек может проморгать целый час, барахтаясь между реальностью и дрёмой; возможно, прошла всего минута. Возможно — целая вечность…

Вдруг, Роза открыла глаза.

Над её головой протянулась застеклённая голубая бездна, обрамлённая железной рамкой. По сторонам от неё расходились лакированные деревянные стены.

Женщина медленно приподнялась, осмотрелась. Она была в небольшой комнате с высоким потолком. За её спиной журчал каменный фонтан. Перед ней находилась высокая дверь, слева и справа от которой, заменяя плинтус, бежали пёстрые цветы. Их бутоны мерно покачивались на ветру…

Да, на ветру… Роза чувствовала ветер на своей коже. Это было странно, ибо она была внутри помещения.