Создатель. Жизнь и приключения Антона Носика, отца Рунета, трикстера, блогера и первопроходца, с описанием трёх эпох Интернета в России

Вчера Илюше Медкову исполнилось бы 37 лет. Совсем как мне.

Но Илюша уже 10 лет как на Ваганьково, так что ему по-прежнему 26.

Дату отмечали в пятницу вечером в тихой компании, составляющей примерно десятую часть от тех, кто набился 27 февраля 1993-го на последний Илюшин день рождения в главном зале «Метрополя».

Я как-то совершенно забыл про тот праздник, с бассейном из шампанского, Таней Овсиенко в мини-юбочке и групповыми отлучками охраняемых лиц в мраморный сортир, откуда возвращались по одному, с бодрым блеском в глазах… Многих людей из числа собравшихся вчера в небольшом советском ресторане на бывшем Суворовском, я не встречал нигде, с самых Илюшиных похорон, и даже забыл, как некоторых из них зовут. А тут вдруг всё вспомнил.

Возможно, когда истекут все сроки давности, история тех лет будет написана – под редакцией кого-нибудь из доживших, но всё ещё помнящих. И про «ДИАМ», и про «Прагму», и про компьютер ЦБ, и про РКЦ, и про дилинговый центр, и про 13-ю Парковую, и про неудачные переговоры в Ялте, и про крутой маршрут «Бутырки – Варшава – Писгат-Зеэв», и про генетические исследования человека, и про дважды перекрашенный самолёт…

Мне было бы, наверное, сильно проще жить с верой, что это была не наша жизнь, а просто какое-то кино, или книжка Болмата, или просто сон дурной.

Но это был не Тарантино, не Болмат и не сон.

Это была наша жизнь. И Илюшина смерть в том числе.[106]

Заметим мимоходом, что это искреннее изумление – «со мной ли это было?» – сильно осложнило отношения Антона с личным психологическим временем – временны́е слои у него в голове, где всё было разложено по полочкам, оказывались такими же разложенными и несмешивающимися. Но в 1993 году до элегического «жизнь моя, иль ты приснилась мне?» было ещё далеко.

Формально Носик прибыл в Москву для запуска газеты под рабочим названием «Финансовый вестник» – и действительно всё лето усердно занимался её делами в офисе банка ДИАМ в комплексе «Московской правды» на Звенигородском шоссе. Он привлёк, помимо Зеленина, которому положил зарплату в $100 за то, чтобы тот раздавал талончики на обед сотрудникам (именно в этом заключались, по уверению самого Зеленина, его обязанности «директора» в то время), ведущих тогдашних журналистов, ещё не перехваченных «Коммерсантом», и готовил пилотный номер.

При этом молодая команда, естественно, не отказывала себе во всех удовольствиях, доступных тогда в Москве за деньги – за особые, шальные деньги. Один из сотрудников скупал старинное огнестрельное оружие и пристреливал его в своём кабинете. Сам Медков коллекционировал тибетские статуэтки, меценатствовал, а кроме того – купил модельное агентство.

Я знал о его [Медкова] бурной неформальной жизни, – вспоминает Павловский. – О съёмках альтернативного кино. На нём, чисто на его деньгах вырос Костя Эрнст, до 93-го года Илья очень плотно его спонсировал. В частности, самый знаменитый продукт Кости тогда – это «Матадор». Эту программу Медков финансово обеспечивал.

Но получающийся у Носика тогда продукт на Павловского большого впечатления не произвёл: