Создатель. Жизнь и приключения Антона Носика, отца Рунета, трикстера, блогера и первопроходца, с описанием трёх эпох Интернета в России

Газета была бесплатная. Антон собирал и верстал все материалы, что-то переводил, остальное писал сам. Кира Вольвовская – единственный соучастник этого кипрского приключения – «передирала» с разрешения Марка Галесника шутки из его журнала «Бесэдер» и готовила юмористическую полосу, а также занималась сбором рекламы. Сейчас Кира вспоминает начало их анабасиса так:

Идея Антона была в следующем: в Израиль приезжали люди, которые оставили всё. У основного клиента русскоязычных газет здесь [в Израиле] нет таких капиталов, чтобы покупать BMW или лететь «Люфтганзой». В отличие от них, на Кипр приезжали люди с капиталом. Соответственно, если открыть там газету, в ней можно давать рекламу.

Но, похоже, стартаперы не учли одного фактора:

Кипр, конечно, удивительный: там живут совершенно в своём мире, – продолжает рассказ Вольвовская. – У них 250 каналов – но во время Пасхи на всех каналах показывают, как люди заходят в церковь, подходят к Иисусу, целуют ноги, проходят дальше. И всё время песнопения. По всем каналам. Во всём мире что-то происходит, а на Кипре новость – это кто-то отпахал у британской армии, у каких-то лугов, несколько гектаров картофельного поля. И это на первой полосе! Антон покупал все газеты, которые там были: и иностранные, и местные. И просто поразителен этот уровень. Они живут в каком-то своём баббле.

Бо́льшая часть рекламы поначалу была безденежной. Приходилось работать буквально за еду: множество прибрежных кафе завели себе русские меню, которые, усилиями выходцев с Балкан, «отвечавших» тогда за русских, выглядели совершенно фантастически: «Сэндвич “Клуб трёхэтажный с твёрдоварёными яйцами”». И Антон не стеснялся договариваться с владельцами: мы у вас обедаем – и переводим за это меню.

…ходили и собирали [рекламу] по магазинам, по всяким лавкам. Много звонили во всякие фирмы. Я не думаю, что в итоге мы собрали столько рекламы, что она оплатила полгода нашего проживания там, с расходами на типографию. В типографию мы каждый раз ездили, на диске возили газету из Лимасола в Никосию, где её печатали. Какой-то у нас, конечно, был дистрибьютор, который распространял, но большое количество в машине тащили обратно и разносили по всяким ближайшим местам.

Но через полгода этот патриархальный греческий дауншифтинг, напоминающий пребывание Одиссея у лотофагов, Антону просто надоел. Он уехал в Израиль, чтобы возобновить полугодовую рабочую кипрскую визу… и понял, что не хочет возвращаться.

Антон чем-то быстро увлекается и довольно быстро остывает.

Закрыл ли он дела с партнёрами, не закрыл – я, честно говоря, не знаю. Но у меня подозрения, что нет.

– А не было предоплаченной рекламы на пару номеров вперёд?

Мне кажется, нет. Мы ещё были не в таком состоянии, чтобы нам кто-то давал предоплаченную рекламу вперёд; скорее, нам давали поразово.

Локальный еженедельник, собирающий рекламу поразово после полугода ежедневной работы, – это действительно не уровень недавнего главреда московского стартапа.

* * *

Но Антон и здесь рационализовал свой порыв: он вспомнил, что служба в армии – священный долг всякого израильтянина. И отправился проходить трёхмесячный резервистский сбор.

В интервью 2001 года для «Jewish.ru» Носик представил свой армейский опыт в таком виде: