Создатель. Жизнь и приключения Антона Носика, отца Рунета, трикстера, блогера и первопроходца, с описанием трёх эпох Интернета в России

Со страницы на страницу порхает ещё одна весомая цифра, приводимая со ссылкой на самого Носика: в 1997–1999 годах он проводил за компьютером по 17 часов в сутки. В те же годы раздел «о себе» личного сайта Артемия Лебедева украшала обескураживающая строка: «проживаю в Интернете». Носик мог с полным основанием сказать о себе то же самое. И даже больше. Он мог выдавать в день по 9–20 тысяч знаков остроумных замечаний о Сети, писал очень быстро, сводя в компактную форму накопившиеся за день материалы и простёгивая их гиперссылками:

Сегодняшний выпуск ВИ весит 50 698 байт в формате UNIX и содержит 221 внешнюю ссылку, —

так завершается заметка от 21.01.1999.

Носик оказался первым в России профессиональным интернет-журналистом, для которого написание заметок на сайт было не приработком к работе программиста, как у Паркера-Кононенко, преподавателя, как у тартуского филолога Романа Лейбова, или проект-менеджера, как у Паровозова-Гагина, а full time job.

По воспоминаниям Лебедева, «Вечерний Интернет» приносил Носику $300 зарплаты — что было очень неплохо для докризисной Москвы. Не медковские пачки, но 31-летнему одинокому журналисту хватало.

В какой-то момент, ещё будучи ведущим «Вечернего Интернета», я обнаружил не только то, что они [деньги] у меня есть, но и то, что я зарабатываю больше, чем могу потратить. С тех пор ничего не изменилось, —

философически вспоминал Носик в 2011 году в «Рунетологии».[150]

Тем более что ВИ был не единственным его источником дохода. Вернувшись в Москву, Носик, как шестью годами раньше в Израиле, начал писать практически во все существующие издания. От «Московского комсомольца» и «Сегодня» до экзотической ныне газеты «iностранец». Всего, по последующим подсчётам самого Антона, в 14 разных мест. В основном, разумеется, всё про то же — про Интернет.

Но журналистикой дело не ограничилось. Развиртуализировавшись с московской интернет-тусовкой (благо, почти вся она тогда собиралась в огромной квартире Дмитрия Ицковича в Калашном переулке), Носик мгновенно оказался всем нужен и везде востребован.

Он создавал вокруг себя сложнейшую паутину социальных графов, сводя между собой людей, — эти его постоянные «давайте я вас познакомлю», —

написал[151] сразу после смерти Носика старожил Рунета Леонид «LLeo» Каганов.

Антон <…> держит в голове миллион запасов, кому чего было нужно, и когда он встречает какого-нибудь, тут же достаёт из копилки знаний, кто бы этим мог интересоваться.

Артемий Лебедев, мне это cказавший, сам не обделён деловыми талантами и социальным интеллектом. Не говоря уж о самомнении. Поэтому знает, о чём говорит.

Как ему это удавалось? Неужели только за счёт питья водки? Разумеется, нет. Вот свидетельство человека совсем другого склада, чем расчётливый Лебедев, — философа и идейного маргинала Вадима Гущина:

Всё это сообщество держится не на профессиональном, а на протокольно-коммуникационном каркасе. Люди нашего дискурса начинают понимать друг друга с полуслова. Лёгкий намёк — и уже понятно, о чём говоришь. А у нас с Антоном совпадение протоколов было ну просто абсолютное.

Прежде чем мы двинемся дальше, стоит вспомнить отдельно о культовом для той эпохи месте — пятикомнатной квартире на последнем этаже огромного доходного дома, выходящего одной стеной на Никитский бульвар, другой — на Калашный переулок. Она была куплена недоучившимся тартуским филологом Дмитрием Ицковичем в середине девяностых и мгновенно стала местом встреч интернет-гуманитариев и будущих коммерсантов, пришедших на смену «кабельщикам» и «коммутаторам» из советских «почтовых ящиков». В частности — местом, где возникли «Zhurnal.Ru» и «Polit.Ru».