Создатель звезд

Коун и Гинзбург сели за столик поодаль от толпы актеров, продюсеров, режиссеров, возле окна, выходившего на поле для гольфа.

Доктор слушал внимательно. Он дал Гинзбургу возможность рассказать поподробнее о Манделле, хотя и слышал о юристе и вчерашнем совещании. Доктор всегда был терпеливым слушателем. Чем дольше говорил собеседник, тем более ясными становились его личные проблемы, слабости, уязвимые места.

Доктор позволил Гинзбургу поведать о вызове, брошенном киномиру, о рекомендациях Манделла, о том, кто мог осуществить их замысел. Наконец юрист сообщил об интересе, проявленном Манделлом к Джефу Джефферсону.

Доктор подался вперед. Значит, ради блага киноиндустрии Манделл хотел сделать Джефферсона ее фасадом? Умевший использовать любые тактические преимущества, Коун печально заявил:

— Что хорошего сделала киноиндустрия для Джефа Джефферсона в последние месяцы?

Это прозвучало как проявление сочувствия к актеру, но Коун знал, что подобное замечание может принести пользу в будущем.

Испытав легкое чувство вины за киноиндустрию, относившуюся к Джефферсону, как ко многим второстепенным звездам, Гинзбург возразил:

— Ирвин, мне нет нужды говорить вам о сложном положении, в котором находится наш бизнес. Все испытывают финансовые проблемы.

Вежливость не позволила Доктору заметить, что юристы и руководители кинокомпаний по-прежнему регулярно получают немалые оклады.

— Джеф Джефферсон? — протянул Доктор. — Он способен сделать эту работу. Да, способен. Но я не могу обещать, что он согласится.

Коун всегда начинал переговоры намеком на то, что он представляет клиента, которого надо упрашивать, обхаживать, соблазнять. Доктор, разумеется, давал понять собеседнику, что только он сам или его кобры в черных костюмах способны сделать это успешно.

Гинзбург, не первый год торговавшийся с Коуном, тотчас сумел польстить Доктору:

— Ирвин, если бы это было легким делом, разве я стал бы беспокоить вас?

Доктор смущенно махнул рукой. Он словно уже обдумывал, как убедить Джефферсона в необходимости встретиться с Манделлом. Наконец он произнес:

— Дайте мне несколько дней.

— Несколько дней?

Гинзбург заметно встревожился.

— Слушания начинаются на следующей неделе, Ирвин!

— Джеральд, слушания организовал не я. И мне не нравится, что к моему клиенту обратились в последнюю минуту. Это весьма серьезное дело. Если общественность займет неправильную позицию, карьера Джефферсона пострадает.

Гинзбург едва не произнес: «Карьера? Какая карьера? Джефферсон уже катится вниз!» Вместо этого юрист сказал с серьезным, озабоченным видом:

— Конечно, тут есть риск. Не думайте, что мы не видим его. Или забудем об этом. Но я уверен, что это поможет его карьере. В конечном счете выиграем мы все — Джефферсон, киноиндустрия, ТКА.

Получив обещание награды, Коун почувствовал, что можно заканчивать ленч.

— Я поговорю с ним сегодня. Моя задача будет нелегкой. Студии, долгое время пренебрегавшие Джефом, теперь просят его стать их представителем. Но я все же побеседую с ним. Доктор следовал правилу: никогда не обещать многого, никогда не проявлять оптимизма, никогда не браться за легкие дела.

Возвращаясь в офис ТКА, находившийся в Санта-Монике в здании колониального стиля, энергичный маленький человек пришел к заключению, что для него окажется выгодным свести Джефа Джефферсона и Ли Манделла. Этот вывод был пока что чисто интуитивным.

Поняв это, он взял трубку радиотелефона и позвонил своей секретарше Элизе — англичанке, которую он привез в Беверли-Хиллз потому, что это было престижно.

— Элиза?

— Да, сэр! — ответила она и тотчас начала читать многочисленные сообщения, накопившиеся за время недолгого отсутствия шефа.

— Подожди! Свяжись с Джефом Джефферсоном по другой линии и переключи меня! Быстро!

— Да, сэр! — с военной четкостью ответила Элиза. — Я поставлю вас на ожидание, сэр.

Держа безмолвную трубку в руке, Коун задумался о наилучшем подходе к Джефферсону. Эта задача была не из легких. Коуну предстояло просить безработную звезду сыграть в благотворительном спектакле. Он услышал, что трубка ожила.

— Джеф?

Но это была Элиза.

— Извините, сэр, но мистера Джефферсона нет дома.

— Тогда разыщи его! — взорвался Коун.

— Боюсь, это невозможно.

— Что значит «невозможно»? — спросил Доктор.

— Бадди сказал, что мистер Джефферсон сегодня в Амарильо. И завтра, вероятно, тоже будет там.

— В Амарильо? Позвони ему в отель!

— Извините, Доктор, но в контракте не указан отель.

— В контракте? — удивленно повторил Доктор. Значит, Джефферсон работает. Но что он делает в Амарильо? Наконец Доктор вспомнил.

Ну конечно. Очевидно, Джеф Джефферсон встречается с публикой. Джефферсон ненавидел эти мероприятия. Он участвовал в них, однако уговорить его всякий раз стоило больших трудов.

Элиза снова заговорила.

— Оставить ему сообщение, сэр?

— Да… пусть он позвонит, когда вернется… нет, нет!

— Сэр?

— Никаких сообщений. Попробуем позвонить ему завтра.

— Да, сэр!