Создатели

Пока он забавлялся чтением, комната приобрела окраску, больше похожую на естественную. «Наверное, начало отпускать», – подумал Павел и взялся за пульт. Сначала он сделал потише звук, вообще его выключил. Все-таки время сейчас уже недетское, а после экспериментов с книгой он абсолютно разуверился в правильности своего восприятия действительности. Не хотелось, чтобы телевизор орал что есть мочи, а ему казалось, что царит тишина.

Но только все каналы пустовали. Серая рябь везде. Иногда, когда он переключал на новый канал, ему казалось, как что-то появляется на экране, идет передача, но стоило приглядеться, и тут же обнаруживалось, что это ему только мерещится – последствие приема наркотиков, а на самом же деле – лишь мелкие серые полоски на сером фоне. Наверное, придется все-таки выйти.

Сна было ни в одном глазу, а сидеть в комнате, где абсолютно нечем заняться, он не собирался. Если пройти аккуратно, то можно добраться до гаража, взять тачку и рвануть куда-нибудь, где побольше народу. Единственное, что его забавляло и вдохновляло всегда, – это общение с людьми. Манипуляция, взятие их под контроль, так, что они сами того не замечают. Хоп – и мужчины готовы драться по твоему приказу, а женщины ложиться в постель по твоей «просьбе».

Конечно, мастерства он в этом еще не достиг, но это было даже хорошо. Когда есть к чему стремиться, то занятие не может наскучить.

Он почти не смотрел по сторонам, когда шел по дому. Скорее, прислушивался, стараясь не нарваться на кого-нибудь ненужного. Лишь когда за ним закрылась дверь в гараж, Павел задумался, почему во всем доме темно и не горят, как обычно, ночники. Мать всегда заставляла прислугу оставлять ночники в коридорах, чтобы ей не было страшно.

Павел попытался вспомнить, горели ли они сейчас, и не смог. Но возвращаться и проверять он точно не собирался.

Вместо этого он подошел к своей простенькой «тт»-шке, и открыл дверь с водительской стороны. Давно просил отца купить ему новую, но тот все только качал головой. Неважно. Зато у этой было триста сорок лошадей, что с лихвой компенсировало то, что модель слегка вышла из моды.

Сел. Машина не заводилась. Он попробовал снова, ему даже почудился звук стартера, пытающегося разбудить двигатель, всех тех три с лишним сотни усредненных коней, но это было бесполезно.

Павел вышел из машины обратно, не сумев сдержаться, с грохотом захлопнул дверь и посмотрел вокруг. Отец что, сломал машину, чтобы он не уехал куда ночью? Да отцу всегда было на это наплевать. Она сломалась сама? Но все было нормально только сегодня днем. Ничто не предвещало поломки. Черте что. Павел вышел из гаража, но не в дом, а на улицу.

Что-то ему не нравилось. Глюки глюками, но вид вокруг дома был какой-то странный. Павел оглядывался вновь и вновь, пытаясь понять, что не так. Те места на участке вокруг дома, которые он помнил хорошо – выглядели также как и всегда. Ну или почти также, даже в этом он сейчас не был уверен. Но все остальное – расплывалось. Он не мог сказать, что не так – но окрестности не выглядели правдоподобно. Как тот толстовский дуб с березами. То, что он помнил хорошо – было более или менее естественно, а все остальное казалось фальшивым.

Таких глюков у него точно раньше не было. И вообще, он начал сомневаться, что это простое следствие наркотика. Выглядело так, что кто-то пытается взять из его сознания вид окрестностей и создать этот вид вокруг. Но проблема была в том, что Павел никогда особенно не присматривался к деталям. Просто знал, что они должны быть, но не запоминал. И все то, что он пропускал – сейчас отсутствовало. Он оказался где-то еще.

***

Может, его сознание и замутнено наркотиком, но наркотик не сделал его в одночасье идиотом. Что это, похищение? Ему тайком усыпили, вывезли в новое место и проводят на нем эксперименты? Но кому и зачем? Отец, конечно, богат, но не настолько, чтобы заниматься с его сыном подобными глупостями. Деньги отца могли обосновать обыденное похищение, но не сложные, явно высокотехнологичные эксперименты с замещением всей действительности.

Да и нет таких технологий. Чтобы он видел машину, трогал машину, даже – когда принюхался – чувствовал запах кожи сидений, но, при этом, машина оказалась ненастоящей. Если и есть нечто подобное, то не на Земле. Инопланетяне?

Павел всегда был честен с самим собой. Это безусловное требование к будущему лидеру. Если будешь врать самому себе, обольщаться, то много не добьешься. Так вот, он честно мог сказать, что он эгоист. Меньше всего его волновали окружающие его люди. Нет, вот здоровье отца его волновало, конечно, – но больше с точки зрения надежности и наличия денег, а не какой-то там сыновьей любви. Он эгоист, да, но при этом он не был эгоцентристом. И в принципе, точно знал, что мир вполне будет крутиться дальше, участвует он в этом движении или нет. Никто не будет бегать вокруг него, никто не будет создавать ему поклонников, подчиненных, сторонников. Все, чего он добьется, возникнет не потому, что так и должно быть, а потому… что он этого добьется.