Создатели

Площадка, куда выводила лестница, квадратная и совсем небольшая, состояла из сплошного черного, чуть блестящего камня и была окружена водой со всех сторон. Такой же черной, как и камень, и поначалу, если не приглядываться, эти две поверхности почти сливались, хотя площадка поднималась над водой сантиметров на двадцать.

Лекса сейчас не интересовала поверхность этого мира, поэтому – вся поверхность состояла из сплошной воды. От горизонта до горизонта, черная вода – зеркало, и больше ничего. Но он учел рекомендации Михаила, и воды эти были неглубоки. Всего лишь несколько сантиметров, только чтобы прикрыть такой же черный, как и площадка, камень, из которого состоял весь этот мир. Прикрыть камень и оттенить то, ради чего он создавал это место.

Иногда он спускался с площадки и бродил прямо по воде, чтобы лучше понять игру света, сложных теней и того, как отреагирует его творения на медленные, неторопливые круги, расходящиеся от каждого его шага в бесконечность горизонтов.

А над этими горизонтами, сквозь пространство этого мира, летели планеты. Огромные, слишком близкие, чтобы на небе оставалось много свободного места для звезд. Ближайшая из соседок черного мира воды, на котором стоял Лекс, занимала четверть сектора, который он как раз сейчас заканчивал. А перед ней летела маленькая луна. Той планеты – не этой. Она была ближе, чем ее хозяйка, но даже не пыталась загородить королеву этого неба. Ей удалось лишь слегка, не полностью, прикрыть одну из далеких гор соседки.

За первой, почти наполовину спрятавшись за ней, летела еще одна планета. Она была дальше, и чуть меньше ближней, но все же и она была огромна. На небе она занимала места раз в пять больше земной луны.

Лекс подумал, и дал планетам имена. Хозяйка – громадина, заслонившая небосклон. По-простому, луна Хозяйки, что осмелилась вылезти вперед. И Кирпичуха. Последнее имя было не совсем верно. Пока. До нужного оттенка Лекс ее еще не довел. Цвет был коричневый, но он бы предпочел видеть его более красноватым. Просто сейчас его значительно больше заботило другое – источник света. Откуда-то слева, еще не поднявшееся из-за горизонта светило должно, просто обязано было правильно освещать эти планеты. Все три.

Лекс обернулся. Четыре. Сзади в одиночку разукрашивала свою часть еще одна – больше всего похожая на земную луну. И ее тоже надо было брать в расчет.

Статичный источник у него получался, но как только он углублялся в движение, картинка слегка разъезжалась.

Лекс прикрыл глаза. Представил, как на уроках, абсолютно серые шарики на железных кольцах. Как они вращаются вокруг своего солнца. Как притягиваются и отталкиваются друг другом. Прокрутил эту картинку несколько раз, пока свет в его голове перестал сбиваться и терять то одну планетку, то другую. И лишь после этого снова открыл глаза.

Здесь все было посложнее – на каждой из тех планет, что он видел, был свой рельеф. Поверхность своего цвета – от светло-стальной у Хозяйки до соответствующей у Кирпичухи. Но теперь, как только в его голове уложился порядок движения, сразу стало проще.

Последним штрихом он поднял вблизи горизонта гору. Одну, и не такую уж и высокую, хотя – ее неглобальность выглядела такой лишь отсюда. Как-то ему претила мысль о том, что ничего на его планете не будет возвышаться над черной водой. Удовлетворенно кивнул.

Кинул в камешек в воду, внимательно следя за расходящимися кругами. Как в них изламываются отражения планет. Лун. Множества звезд, пытающихся выглянуть из-за взявшей монополию четверки. Звезды тоже давно сложились в свой сложный узор, местный аналог млечного пути. Он начинался где-то за спиной Хозяйки и резал надвое все небо. На две неравные половины. Миллионы звезд, настолько ярких, что даже отраженный свет от Хозяйки и Кирпичухи не способен их заглушить.

Волна ушла к горизонту. Лекс удовлетворенно кивнул и спрыгнул вниз, обратно к шлюзу. У него появилось еще несколько идей по поводу долины среди гор, и ему не терпелось их реализовать.

На этот раз гость оказался ближе. Лекс почувствовал его сразу, лишь только закрылся шлюз за его спиной и он подошел к двери во двор замка.

– Ты где был? – растерянно спросил Михаил, когда они встретились в том же месте, под дубом, у моста.

– Здесь, – недоуменно ответил Лекс. – А что?

– Как здесь? – растерянности в голосе Михаила хватило бы на них обоих. – Не было тебя здесь. Знаешь, как сложно найти мир, в котором нет хозяина? Только дуб и помог. Я его хорошо запомнил, сумел привязаться. Но когда шел, думал, что ты уже погиб.

– В смысле погиб? Как бы ты попал ко мне, если бы я погиб? Я запутался, – честно признался Лекс.

– Ну так и попал бы. Сразу тебе скажу, я так и не разобрался, что первично, а что вторично. Но мир здесь, будь-то крохотный подвальчик или целая долина, как у тебя, любой из них вроде как существует и без хозяина. Его можно найти, если раньше ты в нем бывал. Или, может, тебя в него кто-нибудь приведет. Таких пустых мест здесь множество, я видел некоторые. Ты можешь найти хозяина, а можешь просто найти мир. Но только если видел его до этого.