Создатели реальности 4: Герой? (СИ)

- Не совсем – наконец заговорил азиат. – Есть несколько ограничений... из-за них, я и не хотел тебе рассказывать о возможностях дракона. Максимум, мы способны поднять персонажа до 120-130 уровня, в зависимости от его начальных характеристик. Если бы тренировались дольше, то результат был лучше, но времени на подготовку нам не дали. Поэтому Сен Чжи (действительно – Великий Мастер) предложил использовать точечное применение усиления. Когда мне нужна мана, я обращаюсь к драконам по мысленной связи... тьху! В чате команды, и те, у кого есть резерв, мне её сбрасывают – я ставлю мощнейший магический щит. Когда нужна сила, прошу и пробиваю защиту танка 90 ур. Мы повышаем характеристики друг друга на одну-две секунды.

- Неплохая тактика – я оценил придумку наставника. – Только объясни: чем ты так не доволен?

- Мы... все... смертники. Как только применим свои способности в бою, начнётся отсчёт и через год – умрём.

- Сен Чжи и остальные нпс...

- Да. – Согласно махнул головой кореец. - Но и это ещё не всё...

- Пизд*ц какой-то – буркнул Олег. – Этот проклятый дракон хуже, чем симбиот – от того хоть избавиться можно.

- Так это и есть проклятье – Хадо расслышал реплику моего друга. – Чатра, каким-то образом, сумели пробудить силу Истинных Драконов. Боги их очень не любили, в давние времена – воевали, и те, кто входит в состав дракона, получают дебаф: Божественное Проклятье.

- Хрень какая-то. – Я пытался осмыслить, что мой наставник, практически, труп и не мог осознать эту мысль. "В конце концов, у нас есть целый год, возможно, придумаю, как снять проклятье". - Так, а что там за: "ещё не всё"?

- Чем дольше мы сражаемся, тем больше шансов умереть – буднично сообщил кореец. – Ещё одна особенность проклятья: с каждым днём, шанс пропустить смертельный удар – повышается.

Тишина.

- Давайте выпьем? – предложил тёзка. – Вага уже шашлык сварганил.

Молча разлили, не чокаясь, жахнули гномьей настойки, но никто, даже, не поморщился.

Только через полчаса, нас начало попускать – женщины расстарались. Видя наше подавленное настроение, они пытались нас растормошить, развеселить и постепенно им это удалось. Беседа оживилась, как на небо стала наползать тёмно-сизая туча. Мигом всё померкло, замерло.

- Сейчас ливанет – обрадовал нас Ольг и мы опрометью бросились в избу.

Бежим, тащим снедь: жаркое, закуски, выпивку – руки заняты, а всякие тарелки, плошки, чашки и бутылки, будто специально, норовят вывалиться. И тут... как сверкнёт молния, как громыхнёт! Я едва не выронил палку колбасы и, согнувшись, ещё больше ускорился. Земля дрожит, везде гремит.

В дом мы не вошли – влетели.  Огромная изба без всяких перегородок, у окна – стол, вдоль стен – лавки (они же - кровати), в центре хаты – открытый, обложенный камнем, очаг. Над кострищем, возвышается металлическая тренога, поддерживающая большой (литров на пятьдесят) казан.

За окном льёт, как из ведра. Мы сидим в тепле, успокаивающе потрескивает костёр и старосту пробило на рассказ:

- Это место не простое, – начал он загадочно и вкусно, словно открывая засаленную и затёртую множеством рук интересную книгу. – Мне говорили, что где-то в этих местах деревня была, сплошь из вампиров, упырей по-нашему. Прямо у деревни и старое кладбище расположилось, оградки в мотках пожухлой травы и мха, ворон на сухостоине – жуть. С этого кладбища в полночь и вставали эти упыри. Только те лежали и не могли встать крови попить, у кого осиновые колья в сердце были забиты. А деревенька давно заброшенная была, никто в ней не селился, боясь нежити кладбищенской. Только однажды забрели в неё два охотника, спасаясь от дождя. Натопили печку, выпили, а потом один говорит другому, мол, пойдём до дому, нельзя здесь ночевать, место дурное. Товарищ же его смеяться начал: ты, видать, сказок наслушался бабьих, трусишь как пацан малолетний. Так и остались дотемна. А в полночь послышались на мокрой дороге отчётливые шаги, мерные такие, ровные. Стук в дверь, а к окошку бледное лицо прилипло. Все бы ничего, путники запоздалые, но лицо странное, белое с синевой и красными губами, спутанные длинные волосы, а глаза из одних белков состоят, словно закатившиеся кверху. Торкается путник в окно, молча, и губы открывает с клыками под ними, пусти мол, холодно... Один из охотников не выдержал, вынес соседнее окно плечами. Так с оконной рамой и понёсся в лес. Бежал под дождём, ног не чуя, пока не добежал еле живой до настоящего жилья. Там его отогрели и выслушали. А под утро пошли в заброшенную деревню. В доме лежал труп второго охотника, белый, без крови и с открытыми глазами. Вбили ему в сердце осиновый кол и закопали мужика на том же кладбище... Так что, не простые эти места, не простые, – уже знакомо и банально заключил Ольг.

- Квест кому-то дали? – Прагматичный азиат развеял мистическую ауру.

- Неа.

- Да и откуда тут вампиры? – Удивился Олег. – Люди за симбиотами в Ничейные Земли ходят. И то – не факт, что получат.