Сожаления Рози Медоуз

Помнится, я подумала: как же все-таки странно. Столько лет она меня не одобряла, упрекала в неопрятности, честила моих недостойных бойфрендов, корила за отсутствие честолюбия и твердила, что я приношу одни разочарования. И вот одним ударом я это сделала! Завоевала ее одобрение и, может, даже любовь. И каким же образом? Приведя в дом совершенно незнакомого человека. Я растерянно смотрела на нее и, как ни странно, не ощетинилась, не огрызнулась, не отдернулась в ужасе. Я просто заглянула в ее сияющие от восторга глаза и с удовольствием приняла ее радость. Это было так просто, понимаете, и так непривычно: не сражаться с ней, не бунтовать. Я никогда не подозревала, что мне обидно, что Филли и мой брат Том, близнец Филли, умеют ей угодить, а я нет, но в тот вечер я засыпала, испытывая нелепое, а кто-то скажет – жалкое, чувство счастья.

Вот папа – другое дело. Его любовь всегда была сильной, откровенной и безусловной. Услышав новость, он как-то притих.

– Ну что ж, милая, главное, чтобы ты была счастлива, – сказал он наконец.

– Но он же тебе нравится, пап? – встревоженно спросила я.

– Конечно, нравится. Конечно.

Мы сидели на старой скамейке у теплицы, и, помнится, я услышала, как меняется тон его голоса: он становился более уверенным, будто папа почувствовал себя виноватым. Но он уже поднялся на ноги. Взял садовые перчатки, секатор, напялил старую потрепанную шляпу и пошел к овощной грядке в конце сада. Его высокая фигура двигалась быстро и уверенно, как всегда, но мне показалось, что он слегка поник и шел понуро, медленнее, чем обычно.

Тогда меня впервые посетило сомнение. Во второй же раз это случилось со мной прямо перед тем, как войти в церковь. Стоя у входа в нашу деревенскую церковь под руку с отцом, я вдруг ощутила жгучее желание сорвать фату, рвануть со всей мочи и смыться на первом же автобусе девятого маршрута. Я сжала зубы и внушила себе, что все дело в предсвадебных нервах; потом заиграл марш «Царица Савская», я вздернула подбородок и зашагала по проходу. Третий приступ сомнений настиг меня примерно через час, на свадебном приеме в саду моих родителей. И, между прочим, его вызвала очаровательная Шарлотта. Невероятно худая, раскрасневшаяся и разгоряченная, в отвратительной розовой шляпе, она подскочила ко мне и громко выкрикнула:

– Рози, ты прелесть, что отважилась выйти за старину Шалтая-Болтая![8] Какая же ты храбрая! Одному богу известно, что тебя ждет!

– Ш-шалтая-Болтая? – запнулась я.

– Ага, – весело рассмеялась она. – Старая детская кличка. У тебя же тоже в детском саду было прозвище, да?

Не было, и в детский сад я не ходила, но это лишение меня не тревожило. Гораздо более шокирующим было другое открытие – оно вдарило мне прямо между глаз со всей силой потерявшего управление грузовика. Боже милостивый. Я вышла замуж за Человека-Яйцо. За толстяка, шестерку в их компании; и более того – оказывается, я храбрая и отважная и сделала то, что другим и в голову бы не пришло. Помню, стояла я там в кремовом шелковом платье и остолбенело моргала вслед удаляющейся Шарлотте, вцепившись в бокал с шампанским, но не ощущая его.

После этого на мой мир постепенно опустилась темнота, и правда выплыла наружу. Я вышла замуж за мужчину, который в свои тридцать девять лет уже отчаялся жениться. Я была уже четвертой поварихой, которой он помогал ощипать вальдшнепов. Четыре попытки соблазнения с бутылкой шампанского и вытиранием слез бедной Золушке. В их компании это был знаменитый анекдот – как Шалтай-Болтай пытался подцепить телку. Но на этот раз – только вдумайтесь! – на этот раз он не только ее охмурил, но и женился! Самое время надрывать животы, завывать от хохота, впадать в истерику и – стоп, снято! Хотя погодите-ка минутку… Откуда им знать – может, я его люблю? И наш брак заключен на небесах, вот!

Увы, я его не любила, и брак наш заключался вовсе не на небе, так что смеяться надо было только надо мной. Не успела я вытряхнуть конфетти из волос, как поняла, что Гарри вовсе не такой, как я себе представляла. Его безобидность обернулась тупостью. Незыблемость – неподвижностью, ибо почти все время он проводил, лежа на диване. И сказать, что он любит выпить, значит не сказать ничего. Правда, есть и хорошие новости, давайте-ка сразу перейдем к ним. Моему сыну Айво сейчас ровно два года и два месяца, он был зачат во время нашего медового месяца в Индии и родился, как ни странно, девять месяцев спустя. Мой милый мальчик. Крутя баранку и думая о нем, я с нежностью улыбнулась. Мой яркий светловолосый ангел, свет моих дней, единственная радость моего брака. Центр моего мира. Я покосилась на Гарри. За сына я благодарна ему от всего сердца. И ради сына готова все ему простить.