Сожги меня снова

Меня мучила мысль о всем, что я упускаю, пока матушка пряла свои нитки, не позволяя мне вырваться в мир. Я обдумала план побега: отец вернется только под утро, а матушка рано ложится спать. Эти невидимые цепи не давали мне покоя. Я нетерпеливо трясла ногой, ожидая момента, когда матушка уснет.

Наконец, я услышала шаги за дверью. Десять минут, кажется, пролетели. Тихонько приоткрыв дверь, я выглянула. Тишина и покой – это мой сигнал. Я схватила возможность и, единственным энергичным движением, скрылась в темноте, открыв входную дверь и прыгая в вечерний воздух.

Пройдя по тропинке, завуалированной ветвями, я чувствовала, как радость и тревога переплетаются внутри. Чем ближе я подходила к главной поляне, тем громче становились звуки праздника – смех, песни и всплески веселья.

– О, ты всё-таки пришла? – удивленно воскликнула Латия, обнимая меня с такой теплотой, что на мгновение я забыла о своих переживаниях.

– Да, – сказала я, отстраняясь от неё. – А Хандер уже здесь?

– Нет, – усмехнулась она, тряся головой. – Он с отцом в церкви.

Церковь. Это слово всегда вызывало у меня дрожь, как будто в нем скрывались все страхи, которые я пыталась подавить. Я лишь кивнула Латии, когда она предложила пройти к костру. Вокруг горел огонь, окруженный парнями и девушками, смеющимися и прыгающими через языки пламени. Их смех был весёлым и беззаботным, а поцелуи полны нежных обещаний. Я стояла несколько в стороне, вытянув вперед ладони, стараясь согреться. Тёплые языки пламени касались кожи, но не могли согреть сердце.

Я бы тоже с удовольствием оказалась в компании, но где-то в глубине души знала, что никому не нравлюсь. Мои мысли прервались, когда из темного леса раздался странный шум, напоминающий завывание. Я прищурилась и бесшумно отошла от костра, желание исследовать это звучащее одиночество подгоняло меня вперёд.

На небольшой поляне, освещенной серебристым светом луны, я увидела сцену, заставляющую сердце забиться чаще. Хандер пятился назад, в страхе и недоумении, словно находился на грани паники. Напротив него, обнажая белоснежные зубы в ярком свете, медленно шагал волк. Его глаза, зеркала ночи, смотрели полные голодом и предвкушения. Я почувствовала, как внутри всё сжалось, но страха не было – в груди зашло пламя. Как и в тот раз, когда я открыла свои способности и поняла, что обладаю магией. Теперь же, я без раздумий раскрыла ладонь и в ней загорелся яркий огонь. Золотисто-оранжевые языки пламени плясали, готовые обрушиться на волка в любой момент. Я знала, что должна защитить Хандера несмотря на то, что он мог думать обо мне.

Волк, не замечая меня, в этот момент прыгнул в сторону Хандера. Я, не теряя ни секунды, метнула огненную магию в его сторону. Пламя легко нашло путь и поглотило его. Волк завизжал и отпрыгнул в сторону, как будто сам дьявол дотронулся до него. Внезапное движение было полным непонимания и ярости.

Я заметила, как Хандер поднял на меня свои серые глаза, полные ужаса и неприязни. В этот миг я почувствовала, как в сердце что-то сломалось. А в следующую секунду глядя на его лицо, я увидела ненависть. Ненависть к тому, кто обладает магией.

Я чувствовала, как страх и отвращение переплетаются в воздухе, как и моя изоляция от мира. Метаясь в своих мыслях, я не могла понять, что сделала не так. Я лишь хотела защитить его, сделать правильно. И все же, несмотря на мою благородную цель, тень его отвращения неизбежно падала на меня.

– Ты ведьма, – произнес он, его голос звучал как приговор.

Понимание обрушилось на меня, обжигая, как огонь, который я только что выплеснула на волка. Я раскрыла свой секрет, и была уверена, что он был прав – это была роковая ошибка.

– Папа! – его крик, полон злости, прозвучал в ночи.

Раздался шорох – из темноты начали выступать тени. Их лица были затенены, но я могла различить силуэты людей с факелами. Впереди всех шагал высокий мужчина с длинной бородой и злыми черными глазами. Это был священник Алексиус. Говорили, что он инквизитор, и его присутствие внушало страх. Алексиус приближался ко мне, и я постепенно начала пятиться назад, но за мной стояло только деревце, которое не спасало от взглядов, полных ненависти.

– То, что ты видел, это правда? – прорычал он, обращаясь к Хандеру.

Его кивок в ответ стал приговором, и Алексиус быстрым шагом подошел ко мне, его голос, словно ржавый меч, прорезал тишину.

– Ты ведьма! – произнес он, и с одним единственным словом разразилась шумная неприязнь.

Толпа преданных ему последователей начала бурно шептаться и переговариваться. И я уже понимала, что не потяну на себе эту тяжесть ненависти.

– Йен, – приказал он, из толпы вышел тот, кого я ненавидела больше всего.

Йен подошел к Алексиусу, и тот жестом указал на меня. Мой страх возрос, когда он схватил меня за руки. Я пыталась вырваться, но его хватка была железной.

– Что ты делаешь? – закричала я, но в ответ лишь получила снисходительный взгляд.

– Связываю ведьму, – пронёс Йен, не отрывая от меня своих изумрудных глаз.