Сожги венец безбрачия

– Возьми, – она протянула салфетку Матвею. – Это телефон моего дяди. Он сорок лет работает таксистом в Гаване и знает всех. Действительно, всех. Скажи, что я просила помочь. Он отвезет тебя к тому, кто тебе нужен. Он и меня возил. Я так волновалась, что даже не запомнила улицу. Только помню, что это в трущобах.

Лаура

Утром Матвей не спустился к завтраку. Мы пили кофе вместе с Никитой. Он смотрел на меня глазами побитой собаки и молчал.

– Никита, не дави, пожалуйста! Мне нужно подумать, – не выдержала я.

– Дык я ничего не сказал, принцесса, – он уткнулся в чашку. – Понимаю. Нужно обмозговать, привыкнуть. У вас, девушек, всё сложно. Это я привык в спорте: вижу цель – атакую. А ты натура нежная. За то и полюбил тебя.

– Прямо полюбил?

– Прямо втюрился, – вздохнул он. – Такой нокаут ты мне влепила! Не откачают меня уже. Морда – в хлам, сердце – в клочья.

Мне стало смешно, но я сдержалась. Его манера ясно и четко выражать свои мысли мне нравилась. С ним легко. Притворяться не нужно, обдумывать каждое слово тоже.

– Доброе утро! – к столику быстрым шагом подошел Матвей.

Взял из моих рук чашку кофе, допил его и поставил чашку на стол. Подцепил с тарелки Никиты булочку, откусил ее и сказал:

– Вставайте. Нас такси ждет. Поедем к колдуну.

– Какое такси? – не поняла я. – Альберто наш водитель. И колдуна мы не нашли.

– Вы не нашли, – Матвей доел булочку и вытер губы салфеткой. – Пока некоторые за ананасами бегали, –он метнул быстрый взгляд на Никиту, – я нашел того, кто знает колдуна.

– Боже мой! Как? Матвей, ты гений! – я вскочила и сама того не ожидая, внезапно обняла его и поцеловала в щеку.

Даже не знаю, как это вышло. Матвей явно тоже растерялся, но тут же взял себя в руки и заявил с привычным апломбом:

– Аплодисменты потом. Плата натурой тоже.

– Ты за базаром следи, – набычился Никита.

– Друг мой, понимаю, что грубой силе всегда тяжело проигрывать интеллекту, но смирись с этим, – Матвей взял его стакан с соком манго и залпом допил. – Знание – сила, и карлик, сидящий на плечах великана, видит дальше его. Кстати, насчет платы натурой. Ты, Никита, можешь заплатить ананасами, я их люблю. Только без колец, пожалуйста. У меня от них изжога.

– Слышь, карлик, я тебя сейчас посажу, только не на плечи, – зарычал Никита, поднимаясь из-за стола.

Начинается! Мы так и до обеда никуда не уедем.

– А ну оба успокойтесь! – я решительно хлопнула ладонью по столу. – Сейчас вообще одна поеду. А вы останетесь здесь. И убивайте друг друга хоть до вечера! Как два петуха, честное слово!

– Принцесса, при всем моем уважении, но ты бы такими словами не бросалась бы, – мягко попросил Никита. – Обидно в натуре. У нас в спорте за такое обычно предъявляют.

– Кстати, да, Лаура, – внезапно поддержал его Матвей. – Сравнение с петухами не комильфо.

– А мне всё равно, как это звучит! – разозлилась я. – Главное, что вы оба выглядите, как два петуха, которые не поделили курятник. А я не курица, между прочим. Ведите себя достойно. Тогда и мои сравнения будут литературными.

Глава 13. Вспомнить всё

Пожилой таксист по имени Паоло внимательно выслушал мой рассказ. На «торпеде» его такси были наклеены два портрета: Девы Марии и Ленина. Рассказывать о ретро-гипнозе не хотелось. Поэтому я бодро соврала, что в Москве посетила ведьму и у меня было видение. Сон наяву, в котором я увидела грязный переулок и вывеску с черным петухом, который держал в клюве обручальное кольцо, а также колдуна со шрамами.

– Думаю, что могу помочь, – кивнул таксист. – Такая вывеска на всю Гавану только одна. Брухо живет в трущобах. Его настоящее имя Освальдо, но все давно уже зовут его почтительно Оба – медиум. Он единственный умеет ходить между нашим миром и миром духов, видит умерших, как живых, и точно не врет. Потому что не стареет. Можно обмануть глаза, но не время. Оба не стареет внешне, так как духи загробного мира давно остановили его часы. Он нужен и мертвым, и живым. Так могут только настоящие медиумы.

– Если он такой знаменитый, то почему живет в трущобах, а не в богатом районе? – иронично осведомился Матвей.

– Нельзя, – покачал головой Паоло. – Скромность быта – часть его дара. Начнет жировать – духи разозлятся. Кроме того, в богатых районах не любят посетителей. Там частная охрана и полиция. К Оба люди ходят круглосуточно. И петухи, которых он держит в доме, сильно кричат по ночам. Будет много проблем. В трущобах все заняты выживанием, никому нет дела до других. Если хотите что-то спрятать, то спрячьте у бедных, а не у богатых. Плата будет двойная. Мне самому нужно будет обращаться к другому брухо после того, как вас отвезу. Оба рассердится на меня и напустит духов, чтобы мстили.

– У вас в машине сильный оберег, – Матвей кивнул на портрет Ленина.

– Вы не знаете, как выглядит вождь мирового пролетариата? – Паоло даже не улыбнулся. – Ленин – оберег от жадности капиталистов-кровососов, а не от духов.

Как только такси заехало в узкий грязный переулок, я сразу поняла: это здесь. Хотя при свете дня переулок выглядел не так колоритно, как ночью. Паоло остановил машину и заявил: