Сожгите наши тела

Я бы усомнилась, что нам сюда, если бы не кучка людей у входа, одетых так же, как мы. Отец семейства на тротуаре, мать за что-то отчитывает маленькую дочь в пышном платьице. Рядом с дверью несколько парней моего возраста в синих пиджаках и брюках цвета хаки передают по кругу сигарету. Вокруг одни незнакомцы, и, кажется, их тут больше, чем я встретила в Фалене за все это время. Знают ли они, кто я такая? Заботит ли их мое происхождение так же, как тех, кого мне уже приходилось встречать?

Я получаю ответ, когда бабушка ведет меня внутрь, крепко придерживая за локоть. Парни смотрят на нас во все глаза, и, когда мы проходим мимо, ближайший к двери что-то шепчет остальным, выпуская дым изо рта.

Вера Нильсен собственной персоной.

Я понимаю, чтό они чувствуют.

Бабушка не обращает на них внимания. Она пропускает меня внутрь и ведет по обшарпанному бежевому вестибюлю, ориентируясь на приклеенный к стене лист бумаги со стрелкой. Я успеваю разглядеть, что из холла ведет в офисы несколько дверей, прежде чем мы оказываемся на бетонной лестничной площадке и начинаем подниматься в тишине, которую нарушает только стук бабушкиных каблуков.

– Что от меня требуется? – спрашиваю я и поправляю складки подола. – «Не устраивай сцен» – довольно размытая формулировка.

Преодолев второй лестничный пролет, мы выходим на небольшую площадку, освещенную мигающей лампочкой. Из-за вздувшейся от сырости бордовой двери доносятся голоса и музыка.

Она разворачивает меня к себе лицом.

– Как ты считаешь, вас с Терезой можно назвать подругами?

Я не знаю, кто мы после нашей ссоры. Не знаю даже, кем были до нее. Я познакомилась с ней два дня назад, и, возможно, мне стоило быть осторожнее, держаться в стороне, но я была напугана, а Тесс поддержала меня, и я наплевала на осторожность. А теперь – возможно, все это закончилось. Как будто замкнулась цепь со слишком высоким напряжением и что-то перегорело.

– Подругами? – повторяю я. – Может быть.

Только предполагать мне и остается.

Бабушка поправляет мне лежащий на плече локон.

– Хорошо. Нужно, чтобы люди видели тебя на приеме, видели тебя с ней. Мне предстоит серьезный разговор, и не один, а семья Терезы может значительно упростить дело. – Она улыбается, тепло и серьезно. – Я обращаюсь к тебе как ко взрослому человеку, Марго. Мне нужна твоя помощь. Ты сделаешь это для меня?

Такому соблазну я сопротивляться не могу. Она делится со мной планами, приглашает меня стать их частью. Стать ее частью. Как будто знает, что ради этого я готова на все.

– Да, – вырывается у меня, прежде чем я успеваю все взвесить, – да, конечно.

Бабушка отступает на шаг, решительно кивает.

– Тогда пойдем, – говорит она. – В логово льва.

В зале не протолкнуться. На полу, покрытом линолеумом, расставлены круглые столы, в дальней части зала накрыто два фуршетных, а у столика поменьше с воткнутыми в телефон колонками, из которых льется жизнерадостный джаз, стоит со скучающим видом парень моего возраста. На стенах развешаны детские рисунки и мотивационные плакаты – такое впечатление, что зал украшали в последний момент чем придется.

Не удивлюсь, если тут собрался весь Фален: матери шикают на непослушных детей, отцы топчутся вдоль стен, в центре зала медленно танцуют две пожилые пары. За ближайшим столом сидят несколько подростков – если бы я училась в местной школе, скорее всего, мы были бы одноклассниками. В передней части зала собралось, наверно, почти все отделение полиции, один из полицейских устанавливает ящик для пожертвований.

Купленное бабушкой платье обтягивает мне ребра, молния впивается в поясницу. В стороне я замечаю Илая, но он один, без Тесс. Он тревожно озирается поверх толпы – похоже, тоже ее ищет.

Мне нужно с ней поговорить. Я должна извиниться, должна все исправить.

Я перехватываю взгляд Илая и машу ему. Секунду он явно размышляет, не сделать ли вид, что не заметил, но потом поднимает руку и машет в ответ с такой улыбкой, как будто изо всех сил старается быть вежливым.

– Можно мне… – начинаю я, но бабушка не дает мне договорить.

– Встречаемся в шесть в машине, – говорит она. – Веди себя прилично, невеличка. – И она почти крадучись направляется через зал к группе мужчин, которые вполголоса что-то обсуждают.

Невеличка. Я почти чувствую себя счастливой. Почти.

Только бы избежать общения с полицией. Я поспешно подхожу к Илаю, который сосредоточенно сооружает две башни из ломтиков сыра на своей бумажной тарелке.

– Привет, – говорит он, не поднимая глаз. – Погоди. У меня тут процесс.

– Без проблем. – Наверное, стоит сказать спасибо, что он вообще разговаривает со мной без побудительного тычка от Тесс.

– Готово, – наконец говорит он. Насаживает квадратик сыра на зубочистку, сминая яркий целлофановый плюмаж. – Чеддер?

Я закатываю глаза.

– Нет, спасибо. Ты не видел Тесс?

Илай мотает головой. Он держится от меня на почтительном расстоянии, словно хочет показать окружающим, что общаться со мной ему не по душе.

– Нет. Но, думаю, она скоро будет.