Сожжение

Молодые из предыдущей сцены уже поженились. Я благословляю невесту, а потом вдруг поднимаю взгляд и подмигиваю в камеру.

Я поднимаю взгляд и подмигиваю в камеру.

Я поднимаю взгляд, отвлекаясь от благословения и подмигиваю в камеру.

Веко дергается. Ко мне подходит режиссер и говорит:

– Лавли, мне абсолютно по барабану, правда твои слова, или ложь, или серединка на половинку. Мне одно важно: в тебе есть материал, из которого делаются звезды. Все захотят на тебя смотреть. И эта песня станет у тебя хитом, брюхом чую!

* * *

Когда объявляют перерыв, я ищу чего-нибудь поесть и вижу стол, уставленный фруктами и бисквитными пирожными. Интересно, а шоколадное есть? Мне хочется шоколадного, так чего бы не насладиться по полной? Наконец я вижу именно такое пирожное, но тут появляется ассистент режиссера. Постукивает меня блокнотом по плечу:

– Для вас зона отдыха вон там, снаружи. А здесь – только для актеров класса «А».

Я все еще не до конца понимаю все эти «А» и «В».

– Окей, – говорю я и поворачиваюсь к выходу. Но ассистент не отстает.

– Извините! Эти пирожные не для вас.

Я кладу свою добычу обратно. Интересно было бы спросить этого ассистента, знает ли он, кто я такая? Он, что ли, моих роликов не видел? Но люди всегда ждут, чтобы такие, как я, устроили сцену, а мне не хочется устраивать сцены в этом профессиональном окружении. Пойду к своему народу класса «В», не проблема.

За стенами студии, в поле, солнце слепит глаза, голова слегка идет кругом. Слишком долго я пробыла внутри, где за пределами кругов света – черным-черно.

Толпа статистов сгрудилась вокруг стола, на котором что-то стоит. Фильтр для воды.

Женский голос орет:

– Как это – «вода кончилась»? Значит, еще принесите!

Я подхожу ближе. Слышу слова какого-то мужчины:

– Вот кто-нибудь потеряет сознание, будет вам урок!

Кроме бесполезного фильтра на столе еще есть несколько почернелых бананов. Уже при виде их я ощущаю, как они расползаются на языке, чую дрожжевой запах гниения на жаре. Глотаю слюну и жду, пока принесут еще воды.

Рядом со мной другая женщина, одетая для съемок, и я трогаю ее за руку:

– Сестра, где здесь туалет?

Она меня оглядывает с головы до ног:

– Туалет ей. Ишь, какая цаца! Посмотри вокруг, видишь поле с кустами? Вот туда и иди.

По голосу женщины я догадываюсь, что она давно уже работает в кино, в словах ее звучит тяжелый опыт. Но как это так – идти в кусты на глазах у всех? А если сейчас придет режиссер и я упущу свой шанс произвести на него впечатление? Хуже того, если он вдруг увидит, как я стою в поле и писаю по-мужски из-под платья?

Вздыхаю от досады и открываю Вотсап – рассказать сестрам, что за бардак творится на съемках. Стоит мне его открыть, я вижу сорок сообщений. Телефон-то был в беззвучном режиме.

Ты суперзвезда! – пишет одна сестра.

Отличная работа! Твоя сцена – весь мир, – говорит другая.

Они следят, как расходится мое видео!

Хороший театр, Лавли.

А это что? Даже матушка Арджуни мне написала! Видимо, простила мне мое свидетельское выступление.

Дальше идут сообщения от незнакомых.

Отличная игра! – пишут они. – Где такому учат? Класс!

* * *

Придя домой, включаю телевизор, и вот я на экране, на канале местных новостей. Мое видео с Бриджешем идет на большом экране, а перед ним сидят несколько человек и обсуждают его.

– Что самое приятное, Адитья, так это видеть мечтателей из разных сфер жизни, которые добиваются осуществления своих мечтаний совершенно естественным путем.

Переключаю канал – и снова я!

– Это любительское видео с урока актерского мастерства, – говорит бородатый мужчина, – стало нашей местной вирусной сенсацией. После недавних тяжелых новостей не приходится удивляться, что публика изголодалась по оптимизму, по напоминанию, что мечты и мечтатели все еще встречаются в нашем городе…

Нажимаю кнопку, и…

– Некоторые называют звезду этого шоу, Лавли, «симпатизанткой террористов», но многие абсолютно уверены, что она всего лишь заступается за женщину, которую считает своей добропорядочной соседкой.

– Не приходится сомневаться, – подхватывает другой человек, – что многие не уверены в справедливости процесса над Дживан, и выступление Лавли в зале суда сыграло в этом большую роль. Она не судебный эксперт, не следователь, конечно, и внимание привлекла именно ее страстность. Оставайтесь с нами, к нам присоединится…

– Каким путем нужно идти обычному человеку, чтобы исполнить свою мечту? Скажите мне, если вы не можете поступить в элитную киноакадемию со всеми прибамбасами…

Все эти люди рассуждают обо мне! У них различные мнения, права я или нет, невиновна ли Дживан или она злодейка, но они обсуждают меня именно в этих своих новостях, в прайм-тайм!

Пока я гляжу на экран, кто-то стучит в мою дверь, потом заглядывает в окно и говорит:

– Это я.

– Матушка Арджуни? – спрашиваю я.

И тут же открываю дверь, убираю одежду с кровати, пытаюсь прихлопнуть в воздухе нескольких обнаглевших комаров.