Сожженная земля [СИ]

— Эдди… Прости, если я опять сморозила не то. Ты права, я ничего не знаю ни о тебе как фее, ни о твоих отношениях с Избранным. Каким бы он ни был, он твой Избранный. Я и впрямь полная дура, что лезу с бестолковыми утешениями. Я не знаю как утешить тебя, Эдди. Не знаю как подойти, не знаю что сказать… Но клянусь тебе Создателем и всеми древними богами — я не играю и не использую тебя! Я ничего не знаю о феях, но знаю одно — ты моя лучшая подруга. Мы дружили десять лет! Фея ты или человек, ты хочешь счастья, как любое живое существо. В чем бы ни было твое счастье, Эдди, — я желаю тебе его! Если я как-то могу помочь, хоть капельку приблизить тебя к счастью, просто скажи. Я люблю тебя, я сделаю все, чтобы помочь тебе.

Розали протянула подруге руки. Эдера смотрела на нее пару секунд, а потом позволила себе приникнуть к ее плечу — аккуратно, чтобы не придавить Мэла с Кари, — и разрыдаться.

— Ох, Рози… Я скверная подруга, да?

— Ты самая лучшая из подруг, Эдди! Всегда была и будешь!

Вместе девушки спустились в маленький зал крепости. Че нигде не было. Они тревожно переглянулись, и тут он вошел в зал с охапкой сухих веток.

— Не желаете помочь, цыпочки? Греться будут все, а таскать — один папа Че?

Эдера вздохнула.

— Рози, посидишь с Мэлом и Кари? Я принесу дров.

* * *

Когда стемнело, трое взрослых сидели вокруг пылающего очага и варили на нем грибную похлебку. Младенцы лежали подле матери в толстой овчине. Помешивая варево в котелке, Эдера вдруг запела:

За далёкими морями, средь хребтов и мрачных скал,
Шёл над мглистыми горами непроходный перевал…
Не дракон и не демон охранял ущелья сон –
Возвышал немые стены неприступный бастион.

Кто, когда его построил и зачем — никто не знал,

Только путникам дорогу он навеки закрывал.
Сквозь глазницы чёрных бойниц, через мрак стальных окон
Днём и ночью наблюдает неусыпный гарнизон.

Розали удивленно смотрела на подругу, а потом улыбнулась, узнав мотив, и подхватила быстрый, рваный ритм задорной песни:

Вьюга снежная свистела и кружил осенний лист -
Все подходы под прицелом у заряженных баллист.
Колья, ров, кругом ловушки, арбалета чтится культ,
А под стенами игрушки — батарея катапульт.

И гласит легенда наша, будто, страхом окружён,

Никогда не знал осады неприступный бастион.
И ни рыцарь, и ни варвар, маг иль кто-нибудь другой
Даже в мыслях не решались горы перейти тропой.

Стала та тропа неторной, преумножила молва

Нерушимость укреплений, неприступных, как скала.
Годы шли, и ветры злые изменили лики гор.
Там, где были только камни, зашумел высокий бор.

И засыпали обвалы ту тропу на перевал,

Где когда-то, по преданью, древний бастион стоял.
Но его седые стены и гранит могучих плит
Не упали, не осели — крепь стоит, как монолит.

Пусть пройдут века, эпохи, время в бездну улетит -

Силу древней цитадели странный бастион хранит.
И когда под звёздным небом стихнет колокольный звон,
Я во сне своём увижу неприступный бастион.[3]

Глядя друг другу в глаза, подруги допели песню мелодичным речитативом. Че слушал без единой ухмылки и насмешливого фырканья. Даже бесчувственного убийцу зачаровало искусное пение девушек. Тонкий, высокий голосок Розали причудливо гармонировал с сочным, богатым обертонами тембром Эдеры.