Сожженная земля [СИ]

— Ты хочешь сделать Ремидею придатком к Ун-Чу-Лай, — резюмировал Герт. — Но как отреагируют твои соперники? Если мы будем иметь дело с тобой, рано или поздно придется иметь дело с ними.

— Так и так придется. Магические ордена неуклонно расширяют влияние. Игра ведется столетиями — не надейтесь остаться в стороне. Так или иначе вы вступите в нее. Решайте — по собственной воле или по искусному вовлечению других игроков. И кем — пешками, фигурами, а может даже — самостоятельными игроками.

Повисло напряженное молчание.

— Кажется, все давно решено за нас, — сказал Вартах. — Ты ведь нисколько не сомневаешься в нашем решении?

— Не совсем. Я всегда оставляю место фактору неопределенности. Ваши намерения, ваше решение — для меня такой фактор. Хотя я стараюсь максимально прояснить для вас положение дел, чтобы вы могли сделать оптимальный выбор.

— Ты стараешься максимально убедить нас в том, что ты — меньшее зло по сравнению с другими орденами Мерканы, — сказала Лассира.

Ветария улыбнулась уголком рта.

— Разве у меня плохо получается? Сегодня вы наблюдали в действии магию Ун-Чу-Лай. Я готова дать возможность каждому магу Ремидеи освоить ее. Я дарю вам Академию магического джаза. Вы же понимаете, как это укрепит вас, вашу землю? Я предлагаю вам открытое и взаимовыгодное сотрудничество. Как ты думаешь, Лассира, предложат ли вам такое Том-Ба? Не все ордена придерживаются политики добровольного участия. Вы можете отказать мне и я приму ваш отказ. Но примут ли его те, кто придут следом за мной? Они возьмут у вас то, что нужно им. Но взамен не дадут ничего и никак не компенсируют то, что забрали. Поэтому выбирайте, с кем вы. Сохранить нейтралитет не получится.

Магистр смолкла и выжидающе взглянула на четверку Старых Магов. Герт произнес:

— Нам нужно время подумать.

— Хорошо. Я жду вашего ответа завтра после ужина. Днем мы продолжим практику магической оркестровки. Если вы молча покинете сей дом, это будет расцениваться как ответ. Благодарю, что уделили время и выслушали меня. Спокойной ночи.

Ветария вышла, не дожидаясь встречных пожеланий, и закрыла за собой дверь. На устах магистра играла удовлетворенная улыбка. Она предчувствовала согласие Старых Магов, хоть и оставляла пространство фактору неопределенности — в данном случае, фактору упрямства гордецов.

Она обрисовала четверым предельно четкую картину. Мотивы, которые она озвучила им, были понятны и доступны их мышлению. Борьба за власть между тайными орденами, раздел сфер влияния — такие вещи легко ложились на способ мышления этих мнительных людей. Ветария не лгала. Все это действительно имело место — но лишь на поверхностном слое. Власть, конкуренция с другими орденами — не самый верхний уровень игры, но и не самый глубокий. Подлинные мотивы магистра лежали еще глубже. Их она не собиралась раскрывать никому, кроме фигур, напрямую вовлеченных в игру. И даже им — не всем и не до конца.

В игре есть место прозрачности и открытости, за которые Ветария ратовала перед Старыми Магами. Но не существует игры без тайн и умолчаний. Планы Великого Магистра были подобны океану. Поверхность воды искрилась под солнцем, чистая и прозрачная. Но никто не знал, какие неведомые, диковинные чудовища могли гнездиться в недосягаемой глубине.

Глава 10. Ось Схождения

Серена отложила в сторону котел, с которого только что соскоблила остатки налета. Еще вчера черный от сажи и копоти, котел блистал в лучах осеннего полуденного солнца. Девушка принялась за следующий. Напротив нее сидела принцесса Келитана и скоблила точно такой же чернющий котел. У принцессы было лицо самого несчастного человека на земле. Она напевала под нос унылый мотивчик, как нельзя лучше сочетавшийся с ее физиономией. Могла ли Серена вообразить себе пару лет назад, во дворце, что будет сидеть бок о бок с принцессой крови и выполнять одинаковую грязную работу?

Солнце пересекло зенит, и для Серены заканчивалось время трудовой повинности. Наступала пора исполнять иные обязанности — в шатре женщины по имени Алумо. Серена побаивалась ее — высокую, угловатую, с вытянутым лицом, темным и сосредоточенным взглядом, крупным подбородком, который всегда морщился, стоило женщине задуматься.

Девушка вспомнила, как степные всадницы схватили ее в приграничье Морехи. Она молила отпустить ее, но охотницы не понимали ни слова. Лишь смеялись и говорили что-то на своем языке, которого Серена тоже не понимала. Алумо была первой, кто заговорил с Сереной на ее родном языке. Она расспросила Серену, откуда она и куда идет, перевела ее ответы пленителям девушки. Те громко смеялись. От их смеха ее пробирал озноб. Она слишком хорошо знала этот смех. Так смеялись принцы и их свита, когда гнались за служанкой. Похотливый смех мужчин над беспомощной женщиной, которая вот-вот станет их добычей. Но она и помыслить не могла, что так могут смеяться женщины над другой женщиной…