Сожженные мосты

Оставалось последнее. Внедорожники и седаны со скрытым бронированием, незаметные в транспортном потоке. Эти стоят подешевле лимузинов, но все равно дорого. Их делают как раз для таких вот стран, где подобный бронированный автомобиль — не роскошь, а средство передвижения. И выбор тут такого транспорта был, причем широким, от экипажа баварских моторных заводов пятой серии до дорогущего «Штайр-Г» с бронированием седьмого класса.

Примерно прикинул состояние моих финансов, сообразил, что экипаж придется покупать и для «супруги», — решил немного сэкономить. Во втором ряду у самой стены стоял «Шевроле Субурбан» белого цвета североамериканской правительственной модели. При слоновьих габаритах такая машина стоит относительно недорого, неприхотлива к топливу и ремонту, может нести очень тяжелую броню. Как здесь — уровень 6+, то есть выдерживает даже пулеметный огонь. И всего двадцать пять тысяч золотых, которые я при торговле скинул до двадцати одной.

Для Марины выбрал уже упомянутый «БМВ-5», немного подержанный, из Европы, с бронированием по уровню 4, то есть выдержит пистолетный патрон со стальным сердечником, но не автомат и тем более не пулемет. Внедорожник моей второй половине совершенно не нужен, потому как за пределами Тегерана ей делать совершенно нечего, а в Тегеране дороги, хвала Аллаху, прекрасные.

Автомобиль этот стоил тоже двадцать пять тысяч золотых, и это опять-таки привело меня в уныние — на сей раз цену удалось скинуть лишь до двадцати трех. Причем если мой автомобиль я смогу провести как служебный, для посольских нужд, то с «БМВ» так не удастся, получается — это подарок. С дамами — разорение…

Уже выезжая на свежекупленном «Шевроле» — «БМВ» я оставил до следующего дня, чтобы его забрала Марина, — я обратил внимание на изображение на стене — две скрещенные сабли и надпись под ними на фарси. Не на арабском — это я уже понимаю, хотя прочитать не могу.

— Сударь, не соблаговолите просветить, что здесь написано?

— Где?

— Да вот здесь же. На заборе.

Мистер Эндрю Ллойд посмотрел туда, куда я указал пальцем, и разразился потоком отборных ругательств.

— Что-то произошло?

— Да ничего страшного. Эти подонки уже днем ухитряются стены пачкать. Придется стирать, это противозаконно — держать на стене подобные надписи. Увидит полиция — неприятностей не оберешься.

— И все же — что здесь написано?

— Здесь написано «Махди[137] грядет». Обычная религиозная муть…

Так я впервые услышал про Махди.

Вечером разразился очередной семейный скандал. Моя вторая половина категорически отказалась ездить с шофером. Даже несмотря на то, что один раз на возможной измене ее все-таки поймали. На сей раз удалось настоять, но смутные подозрения стали терзать мою душу. Становлюсь ревнивцем, не имея на это никакого права.

Картинки из прошлого

Весна 2002 года

Арлингтон, округ Колумбия

Вашингтонский гольф-клуб

Джон Уайт, бывший посол в Сальвадоре и Мексике и будущий министр безопасности Родины, после ухода сэра Джеффри еще какое-то время сидел на террасе гольф-клуба, заказав очередную выпивку. Это было уже слишком, даже учитывая его вес, но к правительственным автомобилям с определенными сериями номеров вашингтонские полицейские не очень-то цеплялись. Что же касается его физического состояния — способности вести автомобиль свыше трех тонн весом по шоссе общего пользования, — в себе Джон Уайт был уверен. Что для здорового мужика две порции виски на три пальца каждая? Слону — дробина.

А вторую порцию виски Уайт заказал для того, чтобы избавиться от неприятного ощущения, что по нему прошлись, как по коврику, лежащему у входной двери, и неспешно так, со вкусом, вытерли ноги.

— Козел, — тихо проронил Уайт в пустоту.

Умный человек попытался бы вынести из этого разговора все узнанное и услышанное, что можно взять на вооружение. Глупый человек просто бы обиделся и разозлился. Джон Уайт умным человеком не был.