Сожженые мосты ч.4

Русские были достаточно толерантным народом — но не в том смысле, в каком это обычно понимается. Толерантность означала возможность принятия в свое общество других людей, людей других вер, культур и этносов — но только в том случае, если они принимают общие правила игры и действуют совместно и согласованно с другими членами общества. Интеграции русские предпочитали ассимиляцию, при этом русская культура и сама впитывала в себя элементы других культур. Возможно, этим объяснялась ненависть русских к евреям — из того немногого, за что зацепился Доктор. Евреи упорно не желали ассимилироваться. Однако, русские не терпели нарушения чужими (и своими) общественных норм, что писанных что неписанных. В этом смысле они отличались от Запада, где воля большинства давно раскололась на воли бесчисленного количества меньшинств. У русских большинство было, по меньшей мере, пока.

Русские большое внимание уделяли военной составляющей жизни, обороне. Это начиналось еще с детства, когда матери в колыбелях пели детям песни про подвиги былинных богатырей. Это продолжалось в садах — там детям разрешали шалить, в определенных пределах драться и даже играть "в войну". В Великобритании, Североамериканских соединенных штатах и Священной Римской Империи за гиперактивность детей запирали одних в "комнатах психологической разгрузки", а военные игры и игрушки были категорически запрещены — потому что такие игры способствуют развитию агрессивности у детей. Доктор немало удивлялся, когда видел "комнаты психологической разгрузки" — почти точно такие же он применял для своих опытов над людьми. Небольшая комната, обитая белым, мягким материалом, без окон, без светильников — только рассеянный свет. Почти полное отсутствие визуальных раздражителей — такие комнаты применялись не только для наказания "гиперактивных детей" — но и в первых стадиях "перезаписи личности", для того чтобы подопытный потерял представление о времени и пространстве.

Военное образование продолжалось и в школах, детям рассказывали о подвигах русской армии, вывозили в воинские части на экскурсии, разрешали стрелять в тирах. Часто и отцы давали своим сыновьям в руки семейное оружие, выезжали с ними в тир и на охоту. Это рождало в детях агрессивность, готовность отстаивать свои права и свою страну, в том числе с оружием в руках. В САСШ политика была немного другая — оружие обращалось свободнее, но детей к нему не подпускали — в итоге, став взрослыми дети слабо понимали что такое оружие, слабо понимали его смертоносную силу и применяли в том числе в своих разборках — отсюда расстрелы в школах и кафе. Это тоже была агрессивность — но с такой агрессивностью можно было работать, поскольку агрессивность не сопровождалась ответственностью. У русских же агрессивность была контролируемой, с этим могли сравниться только японцы, жестоко, с болью и кровью воспитывающие в учебных заведениях самураев, и частично — немцы, у которых молодежь проходит обязательную военную подготовку. Оно и понятно — за ними Африка, там спокойно не было никогда…

Русские были достаточно самостоятельны, и даже в каком-то смысле разобщены. Это был очень большой народ и у них, в отличие от многих других народов было не так уж и много единых героев и единой мифологии. Иногда доктор даже приходил к выводу, что русских как единого народа не существует, что это просто самоназвание разных этносов, живущих на одной территории. Однако, почему то же эти разные этносы, говоря о себе говорили: я русский — и это значило что народ был…

Доктор коснулся палкой плеча шофера

— Давай, на базар, Джон. Заедем перед работой, пока там не такая толпа как обычно.

— Да, сэр… — привычно ответил водитель, он же телохранитель доктора. Бывший британский парашютист, он потерял здоровье во время четвертого сипайского восстания, особенно сильного, был уволен из рядов вооруженных сил и теперь зарабатывал на жизнь будучи телохранителем доктора в Кабуле. Заодно — он присматривал за ним и писал отчеты милому пожилому джентльмену, которого почему то иногда звали "Святой отец".

Аппараты типа Скат представляли собой не несколько отдельных боевых платформ — носителей — а единую ударную боевую систему, каждая часть которой выполняла свою функцию. Всего было шесть машин, они должны были действовать в едином строю — но перед целью — разбиться на две группы для поражения двух разных целей. Каждую из групп вел аппарат, в чьи задачи входило прокладывание и расчистка курса для двух других аппаратов. Для того, на него была установлена станция РЭБ и две ракеты ПРР. Он был единственным в группе, локатор которого был включен в активный режим: два других следовали в кильватере за первым, не включая свои локаторы и не передавая никаких сигналов. Управляющие сигналы они получали от головной машины по закрытому каналу связи.