Созидая Бога (СИ)

«Я понимаю, — сказал неожиданно мальчик, — и по-русски и по-немецки. Мой папа немец, он известный теннисист, а мама русская. Мы с ней путешествуем вдвоём. Она там, на нижней палубе, — он махнул рукой куда-то вниз, — а вы, дядя, интересно рассказываете. Продолжайте, я послушаю, а то мне скучно плыть в одиночестве».

«Так и иди к своим немцам», — хотел сказать я, но промолчал.

«Продолжай, видишь, мальчик ждёт, — сказал, смеясь, Сергей, — может быть это наш будущий последователь. На чём ты остановился, кажется, на дядюшке Чехова»?

«Когда кажется, надо креститься, — изрёк я плоскую сентенцию и продолжил, — не на дядюшке, а на втором начале термодинамики, который гласит, что рост энтропии в замкнутой системе, без поступления в неё энергии извне, неизбежен. То есть хаос, сам по себе, всегда растёт, а процесс обратный, с его уменьшением, происходит как бы вынужденно, может быть даже с чьим-то участием или под присмотром. Для доказательства я приведу эксперимент, наглядный, как мне кажется.

Возьмём герметичный ящик, разделённый пополам непроницаемой перегородкой, и наполним его газом. Одну половину кислородом, другую — водородом, и поднимем перегородку. Газы смешаются. Потом, сколько бы раз мы не повторяли эту процедуру с подъёмом и опусканием перегородки, газы самопроизвольно первоначального положения уже не займут. Для этого надо совершить работу и немалую с привлечением энергии извне. В этом суть второго начала, в неизбежном росте энтропии в замкнутой системе. И вроде спорить тут не с чем.

Но есть другой эксперимент, мысленный, но оттого не менее наглядный, его придумал и описал французский математик Анри Пуанкаре. Он рассуждал так, если из комнаты удалить весь воздух, а в образовавшийся вакуум возвратить лишь одну молекулу, то она, двигаясь хаотично, в какой-то момент времени может оказаться в правом нижнем углу. Потом мы добавим к ней вторую молекулу, и они обе, двигаясь точно также хаотично, могут тоже оказаться в правом нижнем углу. Вероятность этого события будет уже меньшей. Потом мы впустим весь воздух обратно в комнату, но и в этом случае ничто не запрещает всем молекулам газа собраться одновременно в правом нижнем углу. Правда, вероятность такого события будет неизмеримо малой. Пуанкаре её подсчитал. Получилось число, равное единице, делённой на десять в десятой в сто двадцатой степени (10 в 10-й в 120-й).

Когда-то, ещё работая на Севере, я пытался представить себе это число, оно выходило столь громадным, что не помещалось в нашей Вселенной. Если ты не против, я попробую его представить сейчас».

«Валяй, — Сергей утвердительно кивнул головой, — нам с Рыжиком будет интересно, тем более я догадываюсь насколько это сложно, и мне любопытно, как ты выйдешь из положения».

«Самое большое число, что-либо выражающее конкретно, — продолжил я, — это 10 в 80-й (десять в восьмидесятой) степени. Оно известно ещё из школьной астрономии — это количество атомов во Вселенной. По сравнению с числом Пуанкаре оно совсем мизерное, или, наоборот, громадное, потому что число Пуанкаре выражает вероятность и находится в знаменателе, но это неважно.

Попробуем его записать. Двигаться будем поэтапно и начнём рассуждать так. Число, равное — десять в десятой в шестой степени (10 в 10-й в 6-й) — это будет десять в степени миллион, или единица с миллионом последующих нулей. Если записать его в школьную тетрадь в клеточку и два нуля приравнять к одному сантиметру, то оно вытянется на (50-т тыс. см.) пятьдесят тысяч сантиметров или на полкилометра. Число с двенадцатью нулями в степени займёт уже (500-т тыс. км.) пятьсот тысяч километров.

Рассуждаем дальше, по-прежнему держа в голове, что степень у нас со ста двадцатью нулями, то есть в десять раз больше. Переходим к следующему шагу, к степени с двадцатью четырьмя нулями. Тут мы вспомним, что световой год равен (10 в 12-й км.) десять в двенадцатой степени километров, тогда наше число уже вытянется на (500-т тыс.) пятьсот тысяч световых лет. Это пять наших галактик Млечный Путь. Вся наша Вселенная по современным данным от края до края занимает примерно (20-ть млрд.) двадцать миллиардов световых лет. То есть, в неё поместится число, записанное в одну строчку, с (29-тью) двадцатью девятью нулями в степени. Дальше мы завернём это число обратно до другого конца Вселенной, и так, змейкой, летая туда-сюда-обратно, выберем всю плоскость видимого космоса. Число нулей в степени при этом ещё удвоится до (58-и) пятидесяти восьми. Потом мы начнём укладывать наше число слоями, заполняя весь объём Вселенной. Количество нулей в степени при этом увеличится ещё в два раза и станет равным (116-ти) ста шестнадцати. Заполнив нашу Вселенную всю полностью по объёму, останутся неиспользованными ещё четыре степени. То есть таких вселенных, как наша, понадобится десять тысяч. В них мы и затолкаем все нули.