Созидая на краю рая (СИ)

– В таком случае, отметим это событие? – его голос становится тише и соблазнительнее, губы приближаются к моим, а руки начинают подбираться к самым сокровенным местам на моём теле.

– Сейчас нельзя, – смеюсь я, хотя мне стоит невероятных усилий отказаться от этого занятия. – Я хочу приготовить Тони шоколадный пудинг, раз не купила подарок.

– Подарки будут, сколько он захочет, – обещает мужчина нетерпеливым голосом. – А с пудингом я тебе помогу.

– Так хочется? – чмокаю его в нос, спрашивая это.

– Не представляешь, как, Белла, – с этими словами теперь уже его ноги под одеялом притягивают меня к своему обладателю, не давая возможности отстраниться. – Ну что, согласна?

– Только не очень долго, – чувствуя, что ответить отказом всё же не могу, отзываюсь я.

– С максимальной скоростью, – посмеивается Каллен, целуя меня за ухом. От его прикосновения всё во мне начинает трепетать.

– Ты обещал помочь мне с пудингом, помнишь? – спустя некоторое время, натягивая на себя футболку с короткими рукавами и шорты ей под цвет, напоминаю я Каллену.

– Помню, – неизвестно откуда появившиеся губы запечатлевают поцелуй на моей макушке. Я стою перед зеркалом, и, пользуясь этим, Эдвард может видеть выражение моего лица даже со спины.

– Не нервничай, – приседая, чтобы попасть вместе с моим лицом в тяжёлую металлическую раму, советует он.

– Я и не нервничаю, – пытаюсь ответить безмятежно и спокойно, но выходит сдавлено. Эдвард ухмыляется, показывая мне, что его не обмануть.

– Давай займёмся пудингом, – фыркаю я, видя чересчур внимательные изумрудные глаза.

Он, смеясь, идёт следом за мной по коридору в направлении кухни.

– Энтони? – сажусь на кровать самого дорогого человека в моей жизни, ласково гладя его руки. – Родной, просыпайся!

Малыш ворочается, не желая открывать глаза. Мне в голову приходит мысль дать ему поспать, но почему-то Эдвард настаивает на том, что для некоторых частей сюрприза нужно определённое время.

Наконец небесные глаза появляются перед моими, заставляя на губах засиять самую искреннюю улыбку.

– С добрым утром, зайчик! – глажу его по личику и прислоняюсь своим лбом к его, чтобы потереться носами.

– С добрым утром, мамочка, – сонно отвечает он, потягиваясь.

– С днём рождения, малыш, – напоминаю про праздник, отчего глаза малыша загораются. Сонливость пропадает, и детский восторг, которого я не видела уже столько времени, появляется в них.

– День рождения! – думаю, обрадованный клич моего сына слышен на соседней улице. Впрочем, меня это ни капли не волнует.

– Ага, твой, – шутливо ерошу его волосы и протягиваю руки, чтобы обнять своего ангелочка.

Он тут же попадает в мои раскрытые объятья, прижимаясь щекой к моему плечу.

– Первый подарок уже ждёт тебя на кухне, солнце, – освобождаясь, сообщаю я. – Но сначала нужно умыться и переодеться.

– Хорошо! – он быстро соглашается и, соскакивая с кровати, несётся к комоду. Снисходительно наблюдаю за его живостью и тем, как быстро он сбрасывает пижаму, дабы надеть другие вещи.

Когда сейчас я смотрю на своего мальчика, поверить не могу, что совсем недавно он был на волосок от смерти. Никто не давал гарантий, что он выживет, но я верила. И он верил.

Мы одержали победу над Костлявой. Больше она нам не угрожает.

Пройдёт десять лет, двадцать, тридцать, и я уверена, что всё будет так же прекрасно, как сейчас.

Тони исчезает в ванной, даже не утруждаясь закрыть дверь. А вот я решаю застелить его постель, раз уж всё равно ничем не занята.

– Всё, я готов! – победоносно объявляет он, появляясь передо мной.

– Готов, – подтверждаю я, но всё же опускаюсь перед ним на колени, чтобы правильно застегнуть пару пуговиц.

А затем, держась за руки, мы следуем к кухне по узкому коридору.

– С днём рожденья тебя, с днём рожденья тебя! – начинаю петь я, подходя к столу в столовой. Эдвард присоединяется ко мне, неся в руках тарелку с только что испечённым шоколадным кексом, на котором горит восковая фигурка «пять» (когда пудинг уже был готов, я подумала, что куда-то нужно будет вставлять свечи, и мы быстро испекли кекс).

Энтони хлопает в ладоши, радостно смеясь. Каллен ставит импровизированный торт на стол перед ним, и, залезая на стул, малыш рассматривает свечку.

– Загадай желания и задувай, – говорю я, обнимая его. – Всё-всё, что хочешь, обязательно исполнится!

Он кивает и, на пару секунд задумавшись, всё же задувает пламя свечи.

Мы с Эдвардом поддерживаем малыша громкими аплодисментами.

– Я загадал желание, – говорит Тони, пока я разрезаю кекс на несколько частей. – Можно мне теперь кое-что попросить?

– Всё что хочешь, – уверяет Эдвард, и Энтони поворачивается к нему, всё ещё не слезая со стула.

– Можно я буду называть тебя папой? – спрашивает он мужчину, отчего мой нож застревает в кексе. Останавливаюсь, переводя взгляд с сына на Каллена. Лицо последнего никак не изменяется. Не знаю, хорошо это или плохо.

– Ты этого хочешь? – наконец спрашивает он.

– Угу, – Энтони кивает.

– Хорошо, тогда я согласен, – Эдвард улыбается и успевает подхватить прыгнувшего к нему Тони раньше, чем тот поздоровался бы с полом.