Сознающий ум. В поисках фундаментальной теории

Это подсказывает ясную методологию отыскания физических коррелятов опыта. Доэкспериментальные соображения наводят на мысль, что главным информационным коррелятом сознания является осведомленность или глобальная доступность. Эмпирические данные показывают, что физические состояния, содействующие осведомленности у данного биологического вида, — это состояния определенного типа N. Сочетание априорного соединительного принципа и эмпирических данных позволяют предположить, что N есть физический коррелят сознания у этого вида.

(Интересно, что Деннет (Dennett 1993b) предлагает почти такую же методологию. Он указывает, что конкретные идеи о базисе сознания, такие, как идея колебаний, правдоподобны именно потому, что релевантные процессы содействуют появлению «церебральной селебрити». Я могу согласиться почти со всем, за исключением того, что я выдвигаю требование только потенциальной церебральной селебрити, и того, что, на мой взгляд, связь между сознанием и церебральной селебрити — номический принцип, а не концептуальная истина. В самом деле, всякий, кто занимается эмпирическим исследованием сознания, будет нуждаться в неэмпирическом соединительном принципе для интерпретации физических результатов в терминах сознательного опыта. Для редукциониста он будет концептуальной истиной, для дуалиста свойств — номическим принципом, основанным на выкладках от первого лица и правдоподобном анализе. Однако многие из высказываемых мной тезисов будут верны в любом случае.)

Естественно допустить, что главная корреляция между физическими процессами и опытом — это когерентность сознания и осведомленности. Опыт непосредственно порождается не колебаниями, темпорально пролонгированной активностью или высококачественными репрезентациями, а процессом прямой доступности для глобального контроля. Любое более конкретное физическое состояние будет считаться коррелятом лишь в той мере, в какой оно содействует глобальной доступности; поэтому более конкретные корреляции производны от той всеохватной корреляции.

Таких коррелятов может быть множество. Различные типы физических процессов могут, к примеру, обслуживать доступность в различных модальностях. На разных этапах пути обработки информации тоже могут быть различные корреляты; даже если взять только визуальный опыт, то в зрительной коре может быть один тип коррелята, в дальнейших путях — другой. Конечно, нет никакой гарантии, что даже в рамках конкретной модальности будет задействован какой-либо простой коррелят. Не исключено, что процессы, обслуживающие опыт в зрительной коре, не будут допускать однозначной характеристики; могло бы оказаться так, что их можно было бы сгруппировать только по их функциональной роли (то есть опираясь на тот факт, что они обслуживают осведомленность). Но мы можем хотя бы надеяться, что для них можно было бы отыскать более определенную характеристику: если не для перцептивных участков коры, то, быть может, для каких-то последующих сегментов информационного пути.

Мы могли бы также находить корреляты на более высоких, нежели нейронный, уровнях. Создавая надлежащую когнитивную или вычислительную модель, мы могли бы отыскать какой-то способ характеристики в терминах обработки информации тех сущностей, которые ответственны за осведомленность и которые поэтому лежат в основе опыта. Разумеется, простейшая из подобных характеристик будет тавтологичной — процессы, обслуживающие осведомленность, это процессы, ответственные за глобальный доступ, контроль и вербальные отчеты. Но содержательная когнитивная модель могла бы предоставлять нам менее тавтологичные характеристики. Не исключено, к примеру, что мы могли бы охарактеризовать в относительно локальных терминах тот тип информации, который по факту играет значительную глобальную роль при данном общем устройстве системы. В качестве иллюстрации можно привести идею о том, что содержания сознания соответствует данным «селекторных вводных» определенным системам действия (Shallice 1972). По замыслу этой модели, селекторные вводные определяют, какая из систем действия будет «доминировать», то есть играть какую-то роль в глобальном контроле. Если это так, то селекторные вводные содействуют осведомленности и вполне могут оказаться коррелятами сознательного опыта.

Другие информационные корреляты распределяются между тавтологичными и нетавтологичными. Примером может быть глобальное рабочее пространство Баарса. Мы могли бы определить глобальное рабочее пространство как своего рода «виртуальную» область, в точности соответствующую широко распространяемым данным; в таком случае то, что заполняет это рабочее пространство, почти по дефиниции оказывается тем, относительно чего имеется осведомленность. Но модель Баарса более эмпирична: он предполагает, что глобальное рабочее пространство есть единая унифицированная система (которую мы можем локализовать по крайней мере в информационных терминах), в которой интегрируется и распространяется информация.