Сознающий ум. В поисках фундаментальной теории

Это предположение могло бы оказаться неверным, так что в нем есть эмпирические моменты, которые могли бы подкрепляться или опровергаться эмпирическими исследованиями. Однако его характеристика рабочего пространства все же достаточно близка характеристике осведомленности — что и объясняет легкий привкус априорности, присущий его предположению; порой кажется, что чуть ли не все эмпирические данные можно было бы согласовать с подобной моделью. (Разумеется, Баарс высказывает много более конкретных тезисов о процессах в рабочем пространстве, и эти его тезисы в значительной степени эмпиричны.) Аромат тавтологичности можно уловить и в идее «высококачественной репрезентации» Фарах, хотя это зависит от того, как определять последнюю: если для «высококачественной репрезентации» требуется всего лишь способность играть значительную глобальную роль, то аромат априорности силен, но если определить ее в терминах путей формирования такой репрезентации, он гораздо более слаб.

Даже на когнитивном уровне нет особых оснований верить в существование какого-то одного особого механизма, лежащего в основе опыта. Шактер (Schacter 1989) полагает, что такой механизм, что-то вроде модуля, возможен, но это совсем не обязательно. Дело могло бы обстоять так, что глобальному контролю всегда содействовал бы какой-то центральный механизм (вроде глобального рабочего пространства Баарса), но кажется не менее вероятной ситуация, когда надлежащая доступность обеспечивалась бы в разное время множеством разнообразных процессов, даже если говорить об одном биологическом виде или одном-единственном субъекте.

Относительно физических коррелятов порой высказываются и более сильные тезисы, чем те, о которых я говорил. К примеру, если мы обнаружим, что колебания в 40 Гц составляют основу опыта в известных нам случаях, то не могли бы мы предположить, что колебания в 40 Гц — это предельная основа опыта? Возможно, эти колебания порождают опыт, даже если они не связаны с осведомленностью, и, соответственно, не может ли быть так, что исправно функционирующие системы без соответствующих колебаний могли бы оказываться системами, лишенными опыта? Подобное заключение было бы, однако, неправомерным. Колебания в 40 Гц были сочтены релевантными в силу их связи с осведомленностью; у нас нет оснований считать, что, когда они не играют эту роль, в них есть что-то особенное. И уж точно нет оснований считать, что колебания в 40 Гц в пробирке должны порождать опытные переживания, подобные тем, что есть у меня! И даже в промежуточных случаях, когда речь идет о животных или о ситуациях, когда применяется анестезия, выводы о наличии опыта на основе имеющихся колебаний такого рода были бы рискованными, за исключением ситуаций, когда наличие этих колебаний давало бы нам основание считать, что там имелась бы какая-то осведомленность.

В общем, мы можем быть уверены, что эти эмпирические методы не позволят нам отыскать такие всеобщие психофизические принципы, которые окажутся несовместимыми с теми принципами, с которых мы начали. Они могут содействовать обнаружению более конкретных принципов, приложимых к данному биологическому виду, но их можно будет получить путем прямого применения априорных соединительных принципов. Поскольку эти априорные принципы несут на себе все бремя выводов об опыте на основе физических данных, невозможна ситуация, при которой эти данные подкрепляли бы вывод, противоречащий указанным принципам.

Поэтому мы не должны ожидать от поиска нейронных коррелятов сознания отыскания пути к священному граалю универсальной теории. Мы могли бы ожидать от него ценной помощи в понимании конкретных случаев сознания, в частности человеческого сознания; скажем, более полное представление о процессах, лежащих в основе осведомленности, наверняка поможет нам уяснить структуру и динамику сознания. Но доэкспериментальные принципы когерентности всегда будут играть центральную роль в соединении физических процессов и сознательного опыта.

5. Когерентность как психофизический закон