Сознание как инстинкт. Загадки мозга: откуда берется психика

Крик принялся изучать нейроанатомию и штудировать литературу по нейрофизиологии и психофизике нервной системы. В 1979-м, года через два после того, как он занялся этой областью знаний, его попросили написать статью для журнала Scientific American о последних достижениях в исследованиях мозга. Перед ним стояла задача «показать в общих чертах, в сколь немалой степени эта тема касается тех, кто вроде бы остается в стороне от нее». Крик написал о своем неприятии бихевиористского и функционалистского подхода к мозгу как к черному ящику. Вообще говоря, объектом исследований были именно процессы, происходившие в этом черном ящике. «Идея черного ящика плоха тем, что довольно быстро достигается тот уровень, когда несколько противоположных теорий одинаково хорошо объясняют наблюдаемые эффекты, если только ящик не устроен совсем примитивно»^[31]. Но никто и не думал, что черный ящик устроен примитивно.

Также Крик отметил чересчур узкую специализацию исследователей мозга. Им следовало бы избавиться от научной «провинциальности» и перейти к более открытому обсуждению в междисциплинарных областях. Психологам надо было разобраться в строении и функциях мозга, а анатомам – в психологии и физиологии. Свой обзор он, разумеется, основывал на информации о десятках, а то и о сотнях когнитивистов^[32] и перспективных молодых нейробиологов-когнитивистов, включая вашего покорного слугу^[33], уже начинавших разрабатывать проблему сознания. Но признать, что главной задачей в этой сфере является изучение физических основ сознания, заставил ученых именно Крик с его особым, отличным от всех остальных статусом.

Толика нейропсихологии с добавкой физики и химии никому не помешала бы, а Крик рассчитывал получить теоретический инструмент – им могла бы стать новая область теории коммуникации, так что будьте добры изучить и это тоже. Невозможно составить общую теорию без рассмотрения всех аспектов и всех уровней работы мозга и поведения человека. Если ты хорошо разбирался лишь в определенном вопросе, тебе не стоило рассчитывать на всеобъемлющую концепцию.

Одно из условий Крика оказалось выполнить труднее всего. Он предлагал нам изменить отношение людей к точности их собственной интроспекции, ибо «наша интроспекция обманывает нас на каждом шагу»^[34]. В качестве примера такого самообмана он, в частности, приводил слепое пятно в наших глазах. Кроме того, он отчитал современных философов (за исключением Деннета, надо полагать) за игнорирование этого явления:

Никто не понимает, что слепое пятно существует, хотя это легко доказать. Весьма примечательно, что мы не видим этого упущения в нашем зрении. Причина в том, что у нас нет возможности определить границы дыры, а также в том, что наш мозг заполняет ее зрительной информацией, заимствованной в прилегающих зонах. Предела нашей готовности обманываться относительно функционирования нашего мозга практически нет, главным образом оттого, что мы способны зафиксировать лишь мизерную долю происходящего у нас в голове. Именно поэтому более 2000 лет философия не давала желаемых результатов – и не даст, вероятно, пока философы не научатся понимать язык обработки информации.

Однако это не означает, что мы должны полностью отказаться от интроспекции в изучении психических процессов, как это пытались сделать бихевиористы. Для этого надо было бы отбросить одно из неотъемлемых свойств того, что мы хотим изучать. Но факт остается фактом: данные интроспекции нельзя воспринимать буквально. Их следует трактовать в терминах, отличных от тех, что в ней принимаются^[35].

Вывод Крик сделал следующий: