Сознание лейтенанта в лотосе (Равняется целой дивизии)

Сержант проводил меня до моей каморки. Голые стены, койка, унитаз – веселись, оттягивайся на здоровье, все свободное время – твое.

Ладно, улегся на спину, не снимая сапог, стал размышлять о хреновой жизни. Останется ли что-нибудь после меня или нет? Вроде бы душа или хотя бы карма, но с другой стороны – кому она нужна и что в ней такого особенного?

Пообщался со своим компером. Ничего шибко интересного в него не было заложено. Можно еще раз посмотреть на план объекта, на фотку биокибернетика, на карту города Амстердама, почитать воинский устав и последние газетные статьи – все тошнотворное. Можно было и поиграть в кое-какие «стрелялки-догонялки», но это мне уже осточертело на передовой. В системные тайники проникнуть не удалось; все программы, управляющие каналами СБС, были от меня спрятаны.

Через полчаса в дверь постучался Майк – вот те на, я уж думал, что все тут заперто и по коридору часовые строем вышагивают.

– Дурь употребляешь? – поинтересовался он.

Там, в роте, если бы ко мне малознакомый человек с таким бы предложением подвалил, я бы ему рожу начистил. А тут – почему нет? Мы и так уже на дне стометровой ямы.

Майк выудил из кармана гильзу и папиросную бумагу.

– Позволь, Дима, я скручу и тебе, рецепт фирменный.

Он умело насыпал крошево из гильзы в две бумажки, слепил самокрутки и мы закурили.

Похоже было на марихуану c добавкой каннабинола[8]. Хэш оказался забористым. Майк вдруг стал зыбким, завибрировал, даже поплыл как-то. Может он опять мне мимик втюхивает?

Я быстро проверил каналы СБС своего компера – вроде все закрыты. Ладно, будем считать, что это дурь подействовала, хотя и спросить не вредно.

– Эй, Майк, ты чего поплыл?

– Я поплыл?

– Ну да, как туалетная бумага после того как спустишь воду.

– Да ты наблюдательный, браток.

Стало смешно, Майк расплывался, уплощался, рвался, камера тоже будто проливалась слюнями. Все стало колебаться и рябить как морская поверхность при легком ветерке. Первое тошнотное ощущение прошло и стало ничего себе.

В комнату постучались.

– Кто там? – спросил я без особого интереса. Меня уже не очень интересовало и кто я сам такой.

– А хоть товарищ Дао Цянь. Пусть заходит. – отозвался Майк, у которого на роже намертво застыла улыбочка.

В каморке вместо вождя кунфушников товарища Дао Цяня появилась Камински – она была в форменной майке, пятнистых армейских штанах и босоножках без задников. Лицо ее утратило-таки значительную часть зловещности.

Разведчица стала что-то лопотать насчет шума, но Майк достал пипетку и закапал ей в глаз очередную дурь. Кажется, это дело называется Dream Drops. На мое удивление строгая женщина не отказалась.

И правильно сделала, потому что ее тоже развезло. А потом, меня не спрашивая, открылся один из каналов СБС и в моей черепной коробке зазвучала музычка. Psycho-tickle, психо-тик, психощекотка. У моих знакомых должно быть тоже включилась мимик-музыка, поэтому мы стали выделывать какие-то согласованные коленца.

А затем еще вдыхали и выдыхали дымок от хэша через трубчатые ножки кровати.

Майк вдруг сказал, что сходит за какой-то суперотвязной травкой и просто просочился сквозь стену. Я остался с Камински наедине. Стало на секунду неловко, но она предложила сыграть в карты на раздевание.

Камински протянула ко мне канал СБС и как будто прямо в воздухе карты-мимики возникли – видимо, запас игр у рыжей разведчицы был побольше, чем у меня. Ну и понеслось.

Поскольку я соображал совсем хреново, то вскоре остался в одних трусах, а Камински предстояло сделать только первый шаг в раздевании. Она могла скинуть туфлю, но разведчица пошла ва-банк и сдернула майку. Под майкой у нее ничего не имелось, если не считать груди – хорошей, крепкой. Даже после этого Камински, в целом, сохраняла вид аскетичный и достаточно свирепый.

Я спросил у нее, колют ли ей мужские гормоны для пущей агрессивности. Она ответила, что принимает иногда негормональные средства, которые действуют не прямо на половые органы, а на сам гипоталамус[9]. Поэтому когда нормальной женщине хочется потрахаться, ей желается кого-нибудь убить. То есть, желание потрахаться мгновенно перерастает в желание применить силу. И когда она убивает кого-нибудь, то получает удовлетворение – сочетая, таким образом приятное с полезным.

– Надеюсь, тебе сейчас не хочется потрахаться, – высказался я, чувствуя все большую неуверенность от соседства с полуобнаженной машиной для убийства.

Потом она встала, а я вздрогнул и инстинктивно задержал дыхание, но, заметив, что она собралась куда-то пойти без майки, выдохнул с облегчением.

Однако, проходя мимо, Камински качнулась и завалилась на меня.

Я машинально подставил все свои объятия, чтоб она не ударилась и не рассвирепела. Но сперва она все равно собиралась убить меня, даже врезала в челюсть, я уже стал прощаться с жизнью, но каким-то чудом Камински вернулась более-менее в нормальное русло.