Сознание лейтенанта в лотосе (Равняется целой дивизии)

Она резким движением сорвала свои штаны и швырнула их как гранату в угол, затем вытащила мою мужскую принадлежность так решительно, что я опять испугался – не оторвет ли. Усевшись на нее, Камински резво поскакала в неведомые дали.

Наверное, от хэша я настолько прибалдел, что по ходу дела и женщины-то почти не видел. Только сладкая змейка скользила где-то в низу живота и по позвоночнику. А потом и низ живота, и позвоночник, пульсируя, потекли из меня, чтобы обрушится в конце концов водопадом.

Из-за этого «падения» я как-то автоматически перешел в состояние мертвецкого сна.

Проснулся на полу от громыхания будильника. Помахал рукой, чтобы отключить. Не вышло. Ах да, это же мимик.

В голове не сразу все состыковалось, сперва я только помнил, что у меня появились новые друзья – Майк и дама, как ее, Карпински… Камински. Черт, были они тут вчера или не были? Под койкой валяется женская туфелька без задника, значит дама точно была. А может эта дама была не Камински? Или Камински вовсе не дама, а какая-то роботесса?

Я, пошатываясь, встал, едва успел майку заправить в штаны и медальон перевесить с уха на шею, как в дверь забарабанил сержант и потащил меня на занятия.

С шести до двенадцати шли сплошные тренировки. Стрельба в потемках, в тумане, в дыму и вони, по выскакивающим и выползающим мишеням. Стрельба из пистолета, штурмовой беспатронной винтовки, из автоматического гранатомета, даже из термобарического огнемета. Стрельба примитивными иглокассетами и стрельба «умными» ракетами.

Оружие подключалось через нейроконнекторы к моим зрительным нервам, то есть мимик прицела висел в воздухе, как крест с картины Дали. А целеуказатель лепился светящися контуром к цели на манер нимба. Направляя оружие на цель, совмещаешь крест с нимбом, ну и жмешь на спусковой крючок. Промазать трудно.

В числе целей были: солдаты, танки, самолеты, председатель кунфушников товарищ Дао Цянь со своей вечной дебильной улыбочкой (тоже что ли «травку» курит?), а также похожий на мумию душманский заправила, чье имя я никак не могу запомнить, нынешний отец всех турков с усами до трусов, ну и американская президентша мисс Чичолоне, которая нас предала и обманула. (Писали, что она многих обманула и десять лет назад, когда изменила пол и цвет кожи на более демократический – смуглый.)

Однако в числе целей выскакивали еще бабушка с козой и дедушка с баяном, которых надо было пощадить. Я, впрочем, не удержался и козу один разок завалил.

Все это происходило под землей, в огромной стрелковом зале, где имелись скрытые голографические проекторы, множество тросиков и рельсиков, по которым катались цели. Но никого из членов моей группы я не видел. Уж не коллективно ли пригрезились они мне вчера?

После получасового обеда, состоящего из сплошных деликатесов – одни крабы в салате чего стоят – снова тренировки на шесть часов. Ориентация в лабиринтах и руинах, в заполненных водой тоннелях (были тут и такие) – с помощью спутниковой навигационной системы, которая умещались в спичечный коробок; и с помощью минироботов-следопытов, которые были похожи на улиток и жуков, но просвечивали окрестности ультразвуком и электрополями.

Затем прекрасный ужин, на который было отведено жалкие четверть часа – хоть за щеку деликатесы закладывай – и снова трехчасовая тренировка.

Прогулка по собственному телу и его окрестностям, работа с компером, тренировка с инфравизором, который мне нацепили на бровь, с нейроконнекторами, проверка ближней связи через стенку и в воде, работа с СБС по разным протоколам[10], в том числе принятым у противника и нейтралов. Еще и медцинские тренировки с динамическими капельницами и внутренними датчиками, два из которых я проглотил, а остальные были прилеплены на мои пульсы. Насколько я понял, проглоченные датчики должны были путешествовать в моем организме на манер глистов.

В десять часов вечера я уже пребывал в полной прострации и был уверен только в одном: столь интенсивные учения долго не продляться. Завтра-послезавтра – в бой. Из меня делают какую-то одноразовую скороспелку. Что-то вроде Зои Космодемьянской, которой сунули сырые спички в карман да сбросили с кукурузника; пока поджигала первый попавшийся амбар, попалась врагам и приняла мученическую смерть на радость пропагандистам.

Я лежал на койке, не в силах скинуть сапоги и более того, не в состоянии спать. В этот вечер я не увидел ни Камински, ни Майка.

Только заглянул Гайстих. Я лежал на койке, полуприкрыв глаза, а он вдруг возник рядом – я даже не слышал, как скрипнула дверь.

– Неужели вы думаете, что из меня за пару дней можно сделать аса военной разведки – у меня ж еще молоко на усах не обсохло. Или у вас совсем другие расчеты, товарищ командир? – сразу атаковал я.