Созвездье Пса

Сообщение принято с должным пониманием. Всё это уже известно, и нынешний доклад носит скорее церемониальный характер. Разве что Гнус считает необходимым проскрипеть по поводу нашего отвала. Ссыпаем, понимаешь, землю в соседний раскоп, не желаем, понимаешь, таскать её за двести метров к морю. Экспонаты портим, понимаешь!

Вот зануда, право слово! Сам же через месяц будет все эти помещения консервировать — засыпать этой же самой землёй. Мы же тебе полработы выполнили, клоп неблагодарный!

Впрочем, на выбрык Гнуса никто не обратил внимания. Привыкли!

Комиссия без излишних слов отбывает, и мы остаёмся на раскопе втроём. Наш триумвират в последний раз занят общим делом. Дело, правда, серьёзное — Д. озабоченно сообщает, что все его переговоры ни к чему не привели. Балалаенко балалает, Гнус гнусит. В общем, как и следовало ожидать, а значит, следующий сезон, мягко говоря, под вопросом.

Сибиэс молчит. Думает… Пока он ещё начальник, думать положено ему.

…Неужели всё, Сибиэс? Неужели ты уйдёшь, Сибиэс? Неужели бросишь нас, Сибиэс? Зачем же так, Сибиэс?..

Моё дело уже почти что сторона, не мне тут править бал. Но всё-таки… Но всё-таки рискну предложить. Для нас самое главное — продержаться сезон, в крайнем случае — два. Стенку так или иначе надо будет копать, и Балалаенко с Гнусом никуда не денутся, без нас всё равно не осилят. Значит, надо тянуть время, а посему на год грядущий размахиваться не станем. Добьём улицу, водостоки доведём до ума. И здесь копнём, где перемычка между помещениями и улицей. Мелкая, но всё же работа. На месте стоять не будем — а там и к Стеночке подберёмся.

Д. явно недоволен. Наверняка он уже видит свою первую экспедицию в блеске десятков синхронно взлетающих кирок, в скрипе многочисленных тачек. А тут такая сусанинщина! Ничего, все мы поначалу мечтаем о Великой Экспедиции. Это скоро пройдёт.

А Сибиэс, напротив, заинтересован. Он и сам думал о том же, даже обнаружил ещё один подходящий объект — наш небольшой дворик с колодцем, а там ещё копать и копать. Так что Балалаенку точно пересидим!

Д. размышляет. Ну и пусть размышляет, теперь уже это его хлеб.

У ворот прощаемся с Сибиэсом. Вроде в этом сезоне мы его не подвели. Вырастил, так сказать, выкормил… Будь здоров, вождь, отдохни от нас, в сентябре увидимся.

Ну, хайре!

Хайре! Сибиэс идёт к воротам, оборачивается, машет нам рукой и спешит к жёлтому «Икарусу», который уже рычит, собираясь отъезжать.

Переглядываемся с Д. И это уже позади. Держи сигарету, пустим дым! Так, во сколько у нас сегодня поезд?

Идём к сараям — у Д. есть ещё дела со сдачей того, что обычно называют имуществом экспедиции. Ну, будем считать, что и это имущество… Впрочем, уже на следующее лето, Д. уверен, у нас будет всё — а если не всё, то, по крайней мере, матрацы. Может быть, даже подушки…

Проходим мимо развалин театра и сквозь густые пыльные кипарисы наблюдаем гордого Акеллу. Старик что-то горячо объясняет Гнусу с компанией. Ага, комиссия опять ищет блох! И копает Акелла не так, и нашёл не то, и не театр это вовсе, а если и театр, то Акелла его давно снёс по малограмотности… В лицо не скажут, но намекнут. И уже давно намекают.

Старик сердится, бьёт ногой о землю, тычет мощной загорелой ручищей куда-то в месиво кладок. Нет, Акеллу с херсонесской земли так просто-запросто не сгонишь, это его земля… Старый Волк хватает одну из дамочек под руку, подводит её к очередной яме. Начальница покорно следует за ним, остальные подтягиваются сзади, а старик всё говорит и говорит, чуть покачиваясь корпусом и тыча ручищей в покрытые серой пылью камни. Силён, силён!

Силён, соглашается Д., но вот методика его, честно говоря… Копает, как Косцюшко!

Ох уж эти Шлиман с Косцюшкой… То ли дело мы! …Линейки, веники, чертёжная доска, два деревянных метра… Всё экспедиционное имущество умещается в маленьком закутке необъятного монастырского подвала. Кирки и лопаты лежат рядом. Теперь уже точно всё — кроме, само собой, прощального купания. Да, я тоже иду. Встретимся на камнях!

Борис уже собрал рюкзак и явно начинает тосковать. Отрываю его от этого занятия, и мы спешим на пляж. Генеральское купание — последнее, самое сладкое.

Солнце печёт, как и в тот, уже далёкий, первый день. На море тишь да гладь, и мы заплываем подальше, где реже встретишь вездесущих пляжников. Дальше, дальше… И не спешить — полежать на спине, нырнуть, снова полежать…

…Полоска берега, неровный строй колонн на холме, серая громада храма Владимира…

На скалах собралось всё общество. Сенатор с супругой и юрким Женькой готовят к спуску на воду полосатый надувной матрац, Д. уже успел выкупать своё семейство и теперь за что-то распекает младшую дочку, Володя со Славой режутся в карты. Стеллерова Корова… Она, само собой, в воде — вместе с Ведьмой. Жаль, что в Чёрном море акул-людоедов не встретишь!..

Так, а где Лука? Здесь, здесь тюленчик наш, здесь. И не один. Ах, вот на что, Борис, он вчера намекал!.. Это ведь Старая Самара!