Созвездье Пса

Гершафтен унд дамен! Во-первых, привет вам из пролетарского Харькова. А во-вторых, Виктор Николаевич, может быть, сразу на Чуфутку, а там уже и отдыхать будем?

Народ начинает нехотя подниматься. Кто-то жадно хлещет воду, миг — и фляга идёт по кругу. Эге, а вот это совсем не годится. Вода в горах, да ещё в жару!.. Это же первое правило! Не иначе, сборная в первый раз на серьёзном маршруте.

Вперёд! То есть, понятное дело, — вверх.

Мы с Виктором и Борисом в авангарде, остальные ползут следом. А это второе правило — на подъём надо идти быстро, меньше устаёшь. Зато есть время поговорить.

Виктор держится молодцом. Ещё бы — командир! Правда, три рюкзака — это уже перебор. Начинаю понимать, в чём дело: обе девицы, словно козочки, порхают налегке. Значит, с рюкзаками надо будет что-то придумать…

Тем временем Чёрный Виктор обрисовывает обстановку. Их планы, оказывается, переменились. От Чуфутки они собираются идти не по Иосафатовой долине, прямо на Себасту, а сделать крюк, чтобы выйти на Куйбышево. Посему поход займёт времени слегка побольше, чем думалось, и намеченная турбаза, естественно, накрывается.

 

…Когда идёшь вверх по склону, думается средне. Неважно думается — в основном под ноги смотришь. Две мыслишки приходят на ум сразу. Первую тут же излагаю Виктору. Дело в том, что я обещал вернуться через два дня. Эмоции Д. и Сибиэса можно проигнорировать, но этак я совсем в Луку превращусь. Нет, надо прийти вовремя, а значит, мы пробежим с группой Виктора только первую, самую, впрочем, интересную часть маршрута — до Куйбышева. Дальше они пойдут долиной, это не так интересно.

Вторую мысль я придерживаю — это уже наши с Борисом заботы. Сами виноваты, что наши спальники остались в Хергороде, а ночевать придётся на сырой землице с одним одеялом на двоих. Маздоны!

За воротами Чуфутки начинается узкий подъём между двух высоких стен. Логика обороны — гости под полным контролем сверху. Теперь, кажется, направо. Ещё подъёмчик… Всё, пришли!

Борис явно разочарован — города за стенами нет, только невысокие холмы, поросшие жёлтой высохшей травой. Что ж, и такое видели. Жили тут караимы тысячу лет, до самого двадцатого века дотянули, а потом пришёл гегемон. Так что и в этих местах — полный революционный порядок. Ладно, дальше будет интереснее, Куда идём? Если к южным воротам — тогда нам туда.

 

…И здесь — жёлтая трава, и здесь — жёлтый саван, и здесь — жёлтая вечность. Ещё один мёртвый город, ещё одна мёртвая страна, ещё один мёртвый мир…

 

Пухлый чернявый юноша, оказывается, наш проводник. Точнее, полупроводник — бывал он здесь лишь однажды, но надеется на лучшее. Хотя по дороге к воротам приходится сделать пару явно лишних кругов, этаких сусанинских…

…Злоязыкий Борис уточняет, что наш полупроводник, ежели приглядеться, не Иоанн Сусанин, а скорее Иоанн Сусман. Особой разницы, признаться, не вижу. Хорошо, что мы взяли карту — и оба компаса, кстати.

Наконец мы на верном пути. Справа остаются две чудом уцелевшие кенассы — караимские молельни, затем дом Ферковича, караимского Ломоносова, чудом сохранившийся среди общего разорения. идём по уложенной гигантскими плитами дороге с навеки оставшимися следами бесчисленных татарских арб. Слева выныривают из-под жёлтой травы руины мавзолея… Нет, Борис, это не хан, это дама, сестра Тохтамыша, того самого, что Москву спалил. Тут про неё целую легенду сочинили. То ли она от любви утопилась, то ли утопила кого-то — опять же от любви. Ага, вот и дорога!

Южные ворота почти целые. На месте даже вечная дубовая обшивка…

…А жарко-то как!

 

Короткий привал. Вновь фляга идёт по кругу — воздерживаемся лишь мы с Борисом и Виктор. Между тем Иоанн Сусман бегает кругами в поисках одному ему ведомых примет. А куда идём-то? Ежели нам надо пройти через кладбище, то тогда направо и вниз, это даже я знаю. Вот дальше бы дорогу найти!..

Пользуясь свободной минутой, складываем наши вещи в один рюкзак, после чего освобождаем Виктора от излишнего груза. Теперь я похож на парашютиста — рюкзак спереди, рюкзак сзади. А что, даже удобно, уравновешивает… Двинули? Верно, Борис, двигаемся к караимскому кладбищу, тому самому, знаменитому.