Созвездие Близнецы

Михаэль успел привыкнуть к такому отцу. Все с недостатками, и у отца в их перечне значился трудоголизм первым пунктом. Исправить его Эль не мог, а значит, приходилось с этим мириться.

Отец выехал на обгон огромной фуры, что еле тащилась по трассе. Михаэль потянулся вперед, желая переключить радиоволну. Эта ему надоела. Народные артисты пели старые песни времен девяностых. Родителям такое нравилась, а Михаэлю по душе были новые хиты. Во вкусах они сходились редко, но Михаэль упрямо был готов настаивать на своем.

Они быстро вернулись в полосу. Сегодня было много громадных машин с кузовами, перевозящих то бревна, то камни. Все они двигались по трассе в разных направлениях. Машины на встречной полосе тоже петляли, надеясь совершить удачный обгон. Движение было неспокойным.

– Сядь обратно! – рявкнул отец, резко нажимая на тормоз.

Все произошло за доли секунды. Михаэль слышал только свой крик.

Им навстречу неслась разбитая старая машина. Она летела по их полосе, но водитель не тормозил. Отец заметил ее слишком поздно, а Эль не видел вовсе.

Папа не смог выкрутить руль ни в одну из сторон: у него не было и пары секунд. Их машина едва ли успела сбросить скорость перед столкновением. Внедорожник Фаворских въехал в капот несущейся навстречу жалкой девятке. Слышался только визг тормозов и чей-то громкий вопль.

Мама словно оцепенела. Она сидела на переднем сидении и от ужаса не могла выдавить даже писка. Все разворачивалось прямо перед ее глазами. Мать спасал ремень безопасности, а Михаэль пристегнут не был. Его кола в стеклянной бутылке разлилась по всему заднему сидению и его джинсам, а тара скатилась на пол, едва бренча.

Слышался визг тормозов, крики и мерзкий скрежет металла. Вся какофония звуков била по ушам, словно рассекая барабанные перепонки. Хотелось спрятаться под сидение, но этому секундному порыву не суждено было исполниться.

Машину закружило по трассе. Автомобили врезались один в другой. Громкие удары слышались страшными отзвуками.

Михаэль больше ничего не помнил, кроме ослепляющего света и сигнальных гудков. Голова разрывалась на множество мелких частей. Сплетение страшных звуков застыло в его ушах: и крики людей, и визг шин от торможения, и хлесткие удары при столкновении. Михаэль не помнил ничего из произошедшего. Себя он тоже уже не помнил. Его дверца распахнулась сама собой, пока их крутило.

В аварии пострадали как минимум шесть автомобилей. Один из них, что ехал позади, вспыхнул. Огонь медленно, но безжалостно, перекидывался на соседние машины. Все пострадавшие, кто мог стоять на ногах, выскакивали прочь.

Мама истерично всхлипывала на переднем сидении. В нее выстрелила подушка безопасности, и она никак не могла обернуться. Ей не было видно ничего, кроме белого материала перед собой, но она слышала голос мужа. Женщина не чувствовала ногу, и никак не могла посмотреть на сына. С заднего сидения не доносилось ни шороха.

– Дима, где Эль?! – закричала она, пытаясь вылезти из-под подушки безопасности, но это было тщетно.

Отец с трудом взглянул в зеркало заднего вида. Сына не было. Дверь автомобиля оказалась открытой и надломленной: вот-вот оторвется. Мужчина нервно пытался вылезти из-под подушки. Он нашарил авторучку в кармане и поблагодарил себя за привычку всегда носить ее с собой. После пяти нервных ударов, ему удалось прорвать белую крепкую ткань. Подушка безопасности мерно сдувалась, и совсем скоро отец смог выбраться из салона.

Трасса была больше похожа на поле боя. Всё горело. Люди кричали, кто-то истошно рыдал, кто-то звонил в скорую помощь и полицию.

Отец помог выбрать из машины маме. Ему пришлось нежно взять ее на руки: она не могла стоять. Отец пострадал меньше всех, у матери была сломана нога.

Михаэля не было.

– Где мой сын?! – истерично кричала мама, пока спасатели забирали ее с рук отца и грузили в машину скорой помощи. – Где мой сын?!

Глава 1

Все как у всех.

«Мне бы еще на несколько секунд закрыть глаза, и представить, что все это – дурной сон. Я маленький, и мама крепко прижимает меня к себе. Она целует в макушку и говорит, что я самый лучший ребенок на планете.

Мне бы птицей взлететь в небо, избороздить бескрайние просторы, посмотреть на свой дом и на яблони в саду.

Мне бы стать настоящим. Стать тем, кем я хочу, а не тем, кем хотят меня видеть».