Созвездие Близнецы

– Доброе утро, сын. – с мягкой улыбкой произнес мужчина.

Папа уже собран на работу: на нем темно-коричневый галстук под цвет глаз, отглаженная рубашка и костюм. В нос Михаэлю отцовский дорогой одеколон бил так, что беспрерывно хотелось чихать.

– Привет, пап. – отозвался Эль, перекладывая себе несколько блинчиков на тарелку и поливая их сверху сгущенным молоком. – Готов к труду и обороне? Аккуратно! Ты чуть не капнул кофе на рубашку.

Мужчина, чуть замешкавшись, отставил от себя чашку. Эль был их единственным и любимым сыном, их оплотом, и этого никто никогда не скрывал. Отец все чаще говорил ему, что совсем скоро он дорастет до уровня его наследника в бизнесе. Мама просто продолжала сына любить таким, каким он был. Только чем старше Эль становился, тем мало что менялось. За ним по-прежнему был такой же, как и в детстве, тотальный контроль. Любые прихоти же исполнялись по одному щелчку пальцев. Быстрее, чем Михаэль успевал сказать слово «хочу».

– Какие планы на день?

– Ничего интересного. Колледж. Возможно, встречусь в кофейне со Стефанией. – отозвался Михаэль.

Стефания для всех – его любимая девушка, о которой нельзя говорить так равнодушно. Спохватившись, Михаэль натянул на лицо улыбку и прибавил:

– Соскучился очень. Мы не виделись все выходные.

Родители остались удовлетворены его ответом. Папе никогда не было дела до эмоционального и внутреннего, а мама тактично не лезла. Михаэль чувствовал, что Стефания им нравилась. Девочка из хорошей семьи, родители которой владеют сетью обувных магазинов и держат какие-то пакеты акций. Эль в это не вдавался: ему мало интересно все, что связано с бизнесом. Мать с отцом были довольны, и его это устраивало. Находясь со Стефанией, Михаэль автоматически получал возможность не отчитываться о том, что, где и когда он делает. Для его родителей Стефания была хорошей компанией, и рядом с ней бедовый Михаэль не должен влипнуть в очередную историю.

Стефания вообще в жизни Михаэля появилась не так давно, но успела там наследить. Родители привязались к ней едва ли не больше, чем к нему самому. Они постоянно приглашали ее на ужины вместе с семьей. Элю от этих клоунских представлений становилось плохо каждый раз, как только семейство Майоровых перешагивало через порог их дома.

– Я хотела спросить у тебя кое-что, милый. – медленно произнесла мать.

Голос ее звучал с предельной осторожностью, словно она не была уверена в том, что хочет сказать. Михаэль так и замер со стаканом сока в руке, смотря на мать выжидающе. Он ее не торопил, хотя и поглядывал на часы: до выхода из дома оставалось не так много времени.

– Ты бы не хотел продолжить заниматься фигурным катанием? Мне звонил твой тренер. После аварии ты и вовсе расхотел тренироваться, ударился в учебу, в медицину. Это похвально, мы не спорим! Тем не менее, может, ты подумаешь?

– Нет, мам, с фигурным катанием покончено. – твердо произнес Михаэль, чуть поморщившись.

Он старался сделать свой голос как можно более уверенным, чтобы избежать лишних расспросов.

Мать отступила. Она хотела бы вырастить из него чемпиона, но не собиралась идти против желаний своего ребенка. После аварии она многое переосмыслила, и счастье ее ребенка стало гораздо важнее титулов и кубков. Отец не раз упоминал, сколько денег в тренировки было вложено, сколько сил оставлено на льду. Михаэля это не проняло. Он уперся в то, что хочет быть хорошим врачом, а не чемпионом. Маму беспокоила внезапная смена увлечений сына, но она списывала все на взросление и переходный возраст.

Восемнадцать лет – это не просто.

– Конечно. Если хочешь, мы можем об этом больше не говорить.

– Знаешь, было бы неплохо. Я бы не хотел касаться этой темы снова.

Мама понимающе кивнула. Михаэль был ей искренне за это благодарен. Он не мог им объяснить, почему больше не может выйти на лед – его бы не поняли. Поэтому все диалоги он, по привычке, сводил в другие темы: более интересные родителям и нейтральные для него самого.

Отец начал в спешке собираться на работу, экономка – убирать со стола. У матери из дел на сегодня, разве что, поход к косметологу и встреча с подругами. Она Михаэлю вечером все уши прожужжала о том, как давно они не виделись. Он представлял маминых приятельниц такими же, как она сама, успевшими в возрасте лет двадцати успешно выскочить замуж.

Элю тоже пришлось поторопиться: он потерял за завтраком много времени. Михаэль искренне пожелал маме удачного дня, зная, что он априори будет таковым.

Его встретил сад. Такой ухоженный, как с картинок в интернете по запросу «лучшие сады Рублёвки». Эль его искренне любил. Пусть сегодня солнце и скрылось за тучами, а садовник в угрюмом расположении духа подрезал вечно зеленый можжевельник. Михаэлю все равно доставляло удовольствие за этим наблюдать. Здесь ему дышалось полной грудью, и сразу появлялось чувство полной свободы. Чем дальше Михаэль отходил от дома, тем сильнее его эти ощущения его захлестывали.