Созвездие Девы, или Фортуна бьет наотмашь

– Да, но вы можете что-то рассказать мне о ней! Я же совершенно не имею понятия о том, кто такая эта Дарья, откуда она вдруг взялась, кто ее родители, из какой она семьи – простите, но мы взрослые люди, и вы не можете не понимать, как это все важно! Если бы я могла хоть что-нибудь о ней узнать, мне стало бы легче на душе! А Владик, совсем ничего мне не рассказывает…

– Боюсь, я тоже не смогу вам ничем помочь. – Женщина смотрела на меня все так же бесстрастно. – Никто не одобрил бы меня, если б я вдруг начала рассказывать незнакомым людям о том, кто приходит к нашим воспитанникам.

– Да, но я же не прошу выдавать мне секреты! Самая обычная информация – что это за девочка, откуда, кто родители…

Женщина молчала. Я подумала, полезла в карман за платком и тихонечко заплакала – пока еще только всхлипывала, но с угрожающими быстро перейти в слезливый рев интонациями.

– Хорошо! Только я попрошу вас успокоиться, – наконец приняла решение старший воспитатель. – И не требуйте от меня слишком многого. Дарья Загоруйко, шестнадцати лет, пришла к нам в начале года. Очень самостоятельная девица! Сама написала заявление о приеме в детский сад своего двухлетнего сына, сама внесла плату за обучение за год вперед – а у нас частный, коммерческий детский сад, и плата за пребывание детей в нем довольно высокая. Мальчика зовут Павлик, ребенок спокойный, послушный, замечаний к нему у воспиталей, насколько мне известно, нет. Что же до самой мамаши… Не скрою, мы, как и всякое солидное заведение подобного рода, собираем сведения о родителях наших воспитанников. Но об отце Павлика нам ничего не известно. Дарья Петровна объяснила, что они разошлись, отец ребенка живет в каком-то заброшенном углу и вроде бы даже не в самой Москве, а в Подмосковье. Самой ей повезло, у нее богатые родственники, которые и помогают содержать ребенка.

– Да, но почему… ведь это мальчик, как его – Павлик, он остается у вас на ночь?

– У наших родителей есть возможность оставлять детей на пятидневку. Знаете, занятые люди…

– Но днем она его забирает?

– Утром. Не днем, а утром. И приводит обратно после обеда.

– Но почему?

– Что же здесь странного? Матери нужно общение с сыном. Они сильно любят друг друга, это видно. А сама Дарья Петровна по вечерам работает в казино – кем-то вроде крупье. Так она объяснила.

– О ужас… Дитя без роду, без племени… Но где же она живет? У вас ведь есть адрес ее богатых родственников, которые помогают ей растить ребенка, правда? Учитывая, что сама Дарья – несовершеннолетняя?

– Конечно.

– Вы назовете мне этот адрес, не правда ли? – вкрадчиво спросила я.

– Не вижу в этом необходимости.

– Ах, милая моя… Не вынуждайте меня идти на крайние меры, подкарауливать девочку возле вашего детского сада, выслеживать… Как будто вам неизвестно, на что может пойти встревоженная мать!

Женщина подумала, склонив к плечу голову с аккуратной прической.

– Ну хорошо. Только больше я не скажу вам ничего. И к нам тоже попрошу вас больше не приходить.

– Обещаю!

Старший воспитатель развернулась на стуле и быстрыми движениями пальцев пробежалась по компьютерной клавиатуре. Агрегат еле слышно загудел, включая «мозги».

– Вот, – в последний раз щелкнула клавишами моя собеседница. – Записывайте, – и она продиктовала адрес.

* * *

Выйдя от нее, я не сразу поспешила по раздобытому мною адресу. Воспитатель ничего не сказала мне о том, что Дашка (неужели у нее такой большой сын? Ведь на вид девочке не больше шестнадцати лет!) уже приходила за своим ребенком сегодня. Значит, я могу подкараулить ее у ограды сада и выяснить – зачем ей понадобилось сбегать от меня и, самое главное, – куда?

Вообще-то при некотором напряжении ума, ответ на оба эти вопроса напрашивался сам собой – Даша ушла, чтобы забрать сына, потому что те, кто со вчерашнего дня стали ее врагами, могли похитить ребенка. Это самый верный способ заставить женщину исполнить любое желание похитителя!

Но почему она мне ничего не сказала?

Размышляя над этим, я машинально смотрела на детей, высыпавших на прогулку из боковой двери детского сада.

За железной оградкой, прямо на засыпанной листвой земле, копошилась одетая в цветные курточки и шапочки ребятня. Высокая и длинная, как жердь, воспитательница, хлопая в ладоши, призывала детей собирать желуди: «Новая игра! Новая игра!».

Это, скорее всего, и была та группа, в которой находился и двухлетний Павлик – младшая группа детского сада. Я вглядывалась в малышей, пытаясь определить, кто же из них Дашин сын. Но все карапузы, одинаково неуклюжие в своих шапочках и комбинезонах, были похожи друг на друга, как разноцветные воздушные шарики.

– Пашка! Пашка! Павлушка! – услышала я жаркий шепот.

Неподалеку от меня, вцепившись обеими руками в прутья ограды, стояла женщина в черной куртке, джинсах и с цветным шарфом на голове. Это была не Даша, но я узнала, кто это: из-под шарфа черным маслянистым блеском на миг сверкнули темные глаза – глаза Екатерины Шатовой. Оглянувшись на меня, но, кажется, не узнав или не вспомнив, она снова отвернулась к ограде и принялась настойчиво звать: