Созвездие Джакомо Капротти

– В первый день нашей встречи, когда я предложил вам присоединиться к нашему тогда еще маленькому безобидному исследованию, – Михаил глубоко вздохнул, – Вы испугались, что вам придется подделывать Да Винчи. Это навело меня на мысль копнуть в этом направлении.

Жаль сегодня утром у меня вылетело из головы навести справки о художнике с именем Михаил Стрелецкий. Теперь, когда распространился слух о взломе, я понимал, уже навряд ли смогу обратиться к Владимиру с просьбой, но уповал на его везение в поиске данных на злоумышленника.

– Кстати, вы так и не представились, – Михаил заглянул мне в лицо и поднял руки, будто бы сдаваясь, – Я ни в коем случае не настаиваю! Но если мне понадобится вас окрикнуть, то мне придется перебирать местоимения.

– Зовите Роман. Приятно познакомиться, – я протянул ему руку, – И давайте перейдем на Ты.

– С удовольствием! И если позволите, один личный вопрос. Как вы познакомились с Владимиром?

– Случайно, – ответил честно, не раскрывая при этом всех подробностей.

– Что ж, понимаю, – спокойно отреагировал на мое не желание раскрывать все карты.

– Теперь моя очередь, – перенял я эстафету, – Что у вас с правой рукой? – задавая вопрос, я неотрывно следил за проявлениями эмоций на его лице.

– Несчастный случай, – Он взглянул мне прямо в глаза, но я почему-то не поверил. – И мы решили перейти на Ты, – как бы сглаживая образовавшиеся углы, поправил мою маленькую оплошность.

– Хорошо! Покончим с личными вопросами, – сменил я тему, понимая, что большего пока мне не добиться, – Перейдем к картине, а точнее к биографии Леонардо да Винчи.

– Ты что-то выяснил?

Я не успел вымолвить ни слова. Шедшему сзади парню пришелся не по вкусу наш темп ходьбы, и он рванул вперед, используя вместо тарана свое каменное плечо. От столкновения с землей меня спас Михаил. Он успел ухватить меня за рюкзак и держал его, пока я не обрел равновесие.

Торопыга обернулся с извинениями и побежал дальше, а я пошел на поводу у паранойи и перевесил рюкзак правой лямкой на левое плечо. Таким образом, мой нехитрый багаж оказывался по другую сторону от Михаила, и я мог тихонько ощупывать внешние карманы.

Шагая в бесконечном потоке людей, нам иногда приходилось двигаться бочком, поэтому я, обнимающий свой рюкзак, больше походил на человека, опасающегося воров, а не ищущего улики, подтверждающие причастность идущего рядом со мной знакомого незнакомца, к убийству, совершенному вчера в прямом эфире.

– Судя по затянувшейся интриге, это что-то интересное, – возобновил прежний разговор Михаил.

– Креститель Злодеев, – озвучил я словосочетание, сложившееся из имени и фамилии нового слуги Да Винчи, пообещав в спокойной обстановке поделиться подробностями самостоятельного исследования. После этого мы перешли на нейтральные темы.

Иногда Михаил прерывал беседу пояснениями куда свернуть, чтобы добраться до собора святого Януария, или Музея Археологии, обещая познакомить с ними по окончанию всех неотложных дел. Но все равно изредка натыкались на личные темы.

– Ты брал частные уроки живописи, неужели тебя хоть капельку не интересовала история искусства?

Мы пришли к этому вопросу, когда заговорили о Боттичелли. Каково же было его удивление, когда он узнал о самообучении. Кажется, он принял сказанное за нежелание делиться подробностями биографии.

Мне действительно не хотелось делиться событиями прошлого, когда родители, прознав о решении после школы получить художественное образование, принялись убеждать меня в отсутствии будущего и таланта.

Удивительно, насколько разнится отношение к увлечениям ребенка и взрослого человека. В детстве бабушка учила рисовать квадратный домик, иглистую траву, похожую на палки и странных человечков. Отец, навещая нашу семью после развода, приносил с собой коробку новых карандашей и просил нарисовать на память какую-нибудь нелепую картинку.

Единственный детский рисунок, который вызвал панику у матери – это мое впечатление от картинки с черепом из тетиного учебника анатомии, вылившееся на стену в виде непонятных кругов и линий.

В 16 лет я оставался верен своему увлечению. Квадратные дома стали приобретать более сложную форму; люди стали больше походить на людей; а на бумаге, следуя за карандашом, рождались зарисовки драконов и свое видение героев любимых мультфильмов. Только родители настоятельно рекомендовали бросить бесполезное занятие и взяться за ум, чтобы получить высокооплачиваемую профессию.

Окончив школу, поступил на обучение профессии, навязанной родителями. После пар тайком бегал к Владимиру. Я продолжал рисовать и, судя по отзывам окружающих, делал это чудесно. Однако, каждый раз создавая что-то свое, натыкался на патологические рубцы, что оставили увещевания о моей бездарности.