Созвездие его мечты (СИ)

Эмма никогда не считала себя романтичной особой, получив от жизни немало болезненных ударов и научившись полагаться только на себя, и обычно внутри она была готова к худшему, но сейчас в душе что-то дрогнуло, точно раскололся лед, высвобождая крохотный нежный росток надежды на то, что все будет хорошо. Город с его огнями, с его людьми и бесконечными проблемами остался далеко, словно в другом мире, и ликующий восторг постепенно охватил ее, затопил счастьем – искрящимся и покалывающе-ярким, точно пузырьки в бокале шампанского. Казалось, за спиной развернулись два огромных крыла, на которых она взлетала – все выше и выше, навстречу бесконечным звездам – и Киллиан был рядом с ней.

– Спасибо, – прошептала она искренне.

Мужчина в ответ обнял ее крепче, мягко коснулся губами ее виска.

– Знаешь какие-нибудь созвездия? – спросил он неожиданно.

Эмма смутилась:

– Только ковш Большой Медведицы.

Киллиан, тихо рассмеявшись, чмокнул ее в затылок:

– Уже неплохо. Знаешь, самые яркие звезды так и называют – навигационные. Вот, смотри, – мужчина поднял руку, указывая. – Большую Медведицу ты уже знаешь. Проведи мысленно линию через крайние звезды чаши ковша и продолжи пять раз. Видишь яркую звездочку? Это Полярная звезда, Цефеида. Чтобы узнать, как далеко мы проплыли к северу или югу, в том мире я каждую ночь измерял угол между ней и горизонтом по направлению на север.

Она невольно хихикнула:

– Да, это совсем не GPS.

– У нас все было куда как проще. А теперь смотри, мое любимое созвездие, – Киллиан вновь протянул руку. – Видишь, на Млечном Пути звезды образуют что-то вроде креста? Это созвездие Лебедя. Если мысленно продолжить поперечную перекладину в обе стороны можно проследить подобие изогнутых лебединых крыльев.

Эмма изумленно и чуть растерянно рассматривала скопление ярких звезд, чье название она когда-то выбрала своей фамилией. Голос мужчины прозвучал тихо и немного печально.

– С самого детства я представлял, что весь Млечный Путь – это след крыльев Лебедя, который летит где-то там, в недосягаемой вышине. Гадал о судьбе звездной птицы, сочинял истории. Мечтал… Глупо, конечно.

Эмма развернулась, заглянула в его глаза, чувствуя, как отчаянно колотится сердце в груди. Мягко коснулась ладонью его щеки.

– О чем ты мечтал?

Киллиан улыбнулся застенчиво и смущенно:

– Все знают о лебединой верности. Я мечтал когда-нибудь обрести свою истинную любовь. И нашел тебя, Свон. Эмма…

Признание далось ему неожиданно легко. Это казалось правильным в тот момент – поделиться сокровенным, озвучить наивные мысли мальчишки, что когда-то открыл заветную тайну лишь брату. И все же, зная о тщательно возводимых барьерах в ее душе и сознании, Киллиан не ожидал, что его слова так заденут ее. В широко распахнутых зеленых глазах мелькнуло что-то щемяще-робкое, недоверчивое, почти испуганное – всего лишь на миг, прежде чем пушистые ресницы сомкнулись, снова пряча эту частичку ее души. Только вот теперь он, наконец, действительно поверил, что когда-нибудь эти стены рухнут. А пока он подождет, столько, сколько будет нужно.

Он умел ждать.

Эмма, сама потянулась к его губам, приподнявшись на носочках, и Киллиан чуть склонил голову, мягко касаясь теплых губ. Сладко, нежно, чувствуя ответное движение. Как всегда, его уносило от ее близости, от ее запаха, от того, как губы Эммы ласкают его, слегка раскрываются, как она прихватывает зубами его губу, слегка втягивает, посасывает, касается кончиком языка, обводит контур его рта и снова целует. Ее ладони нырнули под его куртку, скользнули по спине вверх, слегка царапая короткими ногтями позвоночник – от загривка до лопаток – так, что он выгнулся, выдохнув в ее приоткрытый рот. Эмма поймала его дыхание, снова куснула губу, немного отстранилась, глядя в его глаза, и Киллиан увидел, что она хитро улыбается. Она знала, как он терялся от этой ласки, и любила заводить его вот так, наблюдая за тем, как быстро его глаза темнеют от желания. У нее это хорошо получалось, даже слишком хорошо, но, кажется, она забыла, что в этой игре можно участвовать вдвоем.

Всего несколько движений, измеряя время бешеными ударами сердца – раз, два, три… Рука на пояснице, притянув быстро и властно, заставив потерять равновесие и почти уронив ее на себя, пальцы легли на подбородок, оборачивая лицо к себе, а губы накрыли рот, заглушая сладкий стон. Вот так, хорошо, прижать ее к себе, заставив прогнуться в позвоночнике и почти распластаться на его груди, слегка надавить на подбородок, толкнуться языком в приоткрывшийся рот, зарыться пальцами в густые волосы ласкающими, массирующими движениями. Их языки вступили в короткую схватку – и Эмма проиграла. Капитулировала, выбрасывая белый флаг и безоговорочно признавая свое поражение.